Судьба императора Николая II после отречения

Екатеринбуржцы запоздали, хотя и прибыли первыми в качестве подпольной группы. На Тобольск претендовал и Омск, как центр Зап. Сибири. 11 марта в Тобольск прибыл уполномоченный Омского совета Дуцман, в качестве официального комиссара советской власти. Его сопровождал под командой Демьянова значительный для Тобольска отряд красногвардейцев – более чем в 100 человек, преимущественно из железнодорожных рабочих. Целью Омского отряда также было установление советской власти в Тобольске. Дуцман поселился в корниловском доме, но, по словам Кобылинского, «положительно ничем себя не проявил» – и не появлялся даже в губернаторском доме. Вся деятельность его протекала в Совете. Появление отряда Демьянова вызвало переполох в губернаторском доме. Царь записал 14 марта: «Здешняя дружина расформировалась. Так как все-таки наряды в карауле должны нестись по городу, из Омска прислали команду для этой цели. Прибытие этой “красной гвардии”, как теперь называется всякая вооруженная часть, возбудило тут всякие толки и страхи. Просто забавно слушать, что говорят об этом в последние дни. Комендант и наш отряд, видимо, тоже были смущены, так как вот уже две ночи караул усилен и пулемет привозится с вечера». Может быть, в силу своего состава (из железнодорожников) омские «красногвардейцы» под началом двух молодых офицеров, местных жителей, хорошо известных в Тобольске, выгодно отличались от других аналогичных частей – принимавших участие в карательных экспедициях, и их пребывание в городе не ознаменовалось обычными эксцессами. В Тобольске этот отряд, – пишет Боткин-Мельник, – «не произвел ни одного обыска, не сделал ни одного расстрела, не замешан был ни в одну скандальную историю. Во всяком случае никто не слыхал о таких кротких большевиках, как эти». Помощником Демьянова был пор. Дегтерев, по утверждению Боткиной, известный с гимназической скамьи крайне монархическим направлением – при поступлении в Петербургский университет он был даже членом Союза Михаила Архангела… В интимном кругу, по словам той же мемуаристки, он продолжал говорить о своих монархических взглядах и показывал даже «какие-то бумаги от омских монархических организаций». Нет ничего невероятного в том, что монархист Дегтерев оказался во главе отряда красногвардейцев – в некоторых кругах служба в красной армии, как своего рода мимикрия или для противодействия, в то время была довольно популярна. В данном случае на этой почве создалась легенда, непосредственно связавшая омскую экспедицию с тогдашними будто бы планами немцев в отношении Царской семьи, разошедшимися с намерениями большевистской Москвы, директивы которой осуществляли уполномоченные уральского областного совета. Эту легенду нам предстоит еще разобрать в деталях.

Екатеринбургские подпольщики, осмотревшись в тобольской обстановке, выписали себе помощь, и через несколько дней после прибытия Демьяновского отряда из Омска приехал и новый отряд из Екатеринбурга, состоявший из «надежных красноармейцев», в виде сборной распущенной дружины из латышей, пленных мадьяр, матросов и рабочих под начальством неких Никитина и Кармашева. В отряде было всего полсотни человек, но подпольщики под сурдинку распространяли молву, что вокруг Тобольска сосредоточено «около 1000 человек». Между омским и екатеринбургским отрядами возник конфликт – и последний, как более слабый, должен был уступить. Царь записал 22 го: «Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска тюменские разбойники-большевики на 15 тройках с бубенцами, со свистом и с гиканьем. Их отсюда выгнал омский отряд». От нас, в силу сознательной неясности мемуаристов из среды екатеринбургских подпольщиков, ускользают детали столкновений. Мы знаем только, что «обостренные отношения… закончились в концов концов арестом Хохрякова, заподозренного в провокации», и только переговоры по прямому проводу с Уралсоветом, подтвердившим особые полномочия Хохрякова, спасли последнего от «расстрела» (Быков).