Судьба императора Николая II после отречения

Болезнь «маленького» вызвала колебания у московского комиссара, и он, по словам Авдеева, склонен был поездку отложить. Но на партийном совещании, созванном по этому поводу, Хохряков, поддержанный уральцами, высказался за немедленную эвакуацию в надежное место ввиду того, что трудно предусмотреть последствия отсрочки, если вскроются реки, когда монархисты «безусловно попытаются освободить бывшего Царя». Яковлев переговорил по прямому проводу с Москвой и получил предписание, ввиду болезни Алексея, оставить семью в Тобольске и выехать с одним Царем. По утверждению Авдеева, Яковлев тогда сказал, что повезет Царя в Екатеринбург. Вечером в 11 часов Яковлев собрал отрядный комитет. Ему он «секретно» открыл цель своего приезда.

На другой день комиссар раскрыл карты и коменданту, сказав, что за семьей он вернется через некоторое время. По намекам Яковлева, что он вернется через 11/2 – 2 недели («дня в 4 – 5 доедем, ну там несколько дней и назад»), Кобылинский решил, что царь будет отвезен в Москву. Затем у Яковлева было свидание с самим Николаем Александровичем. Царь кратко заносил в дневник: «После завтрака Яковлев пришел с Кобылинским и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря куда. Алекс решила ехать со мной и взять Марию. Протестовать не стоило…» Царь первоначально заявил: «Я никуда не поеду», на что Яковлев ответил: «Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказание. Если вы отказываетесь ехать, я должен или воспользоваться силой, или отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать вместо меня другого, менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны. За вашу жизнь я отвечаю своей головой. Будьте готовы. Завтра в 4 часа мы выезжаем».

После ухода Яковлева Кобылинский поделился с семьей своим впечатлением, что Царя хотят увезти в Москву. «Тогда Государь сказал: “Ну это они хотят, чтобы я подписался под Брестским договором. Но я лучше дам отсечь себе руку. Чем сделаю это”. Сильно волнуясь, Государыня сказала: “Я также еду. Без меня его заставят что-нибудь сделать, как раз уже заставили”. Безусловно Государыня намекала на отречение Государя от престола». Все свидетели-очевидцы, прошедшие перед следствием, рассказывали о мучительном волнении, охватившем А.Ф., которая боялась оставить больного сына и отпустить Царя одного. Ей приходилось выбирать между сыном и мужем: «Его увозят одного потому, что они хотят отделить его от семьи, чтобы попробовать заставить его подписать гадкую вещь под страхом опасности для жизни всех своих, которых он оставит в Тобольске. Как это было во время отречения в Пскове…» «Я чувствую, – повторяла А.Ф. Жильяру, – что они хотят заставить его подписать мир в Москве. Немцы требуют этого, зная, что только мир, подписанный Царем, может иметь силу и ценность в России. Мой долг не допустить этого и не покинуть его в такую минуту». Когда через час Кобылинский снова пошел в «дом», чтобы осведомиться, кто именно поедет (Яковлев сказал, что ему «все равно, лишь бы немного брали вещей»), он узнал, что помимо А.Ф. с Царем едут Мария Ник., Боткин, Долгоруков, камердинер Чемодуров, лакей Седнев и девушка Демидова. Кобылинский подчеркивает, что в этот день он не был больше в «доме» [313].

Поздно вечером Яковлев собрал отряд и объявил солдатам, что он увозит Царя, прося это держать в секрете. Заявление Яковлева смутило солдат. «Заметно было, что они потрухивали за себя: как бы потом чего не было», – показывал Кобылинский. – Они стали говорить Яковлеву, что необходимо, чтобы и они сопровождали Государя». Яковлев отклонил это, ссылаясь на то, что его отряд надежный, но пошел на компромисс. Был выбран маленький отряд из нашей охраны в 6 человек, который должен был сопровождать Царя до места назначения.

Несколько иной оттенок собранию дает Авдеев: «Солдаты старой охраны выступили на собрании с демагогией против большевиков, с заявлением, что они имеют сведения, что уральцы собираются сделать нападение на бывшего Царя и что всем этим руководит Заславский, и требовали, чтобы Заславский явился на собрание. Яковлев же уверял, что уральцы работают теперь под его подчинением и что никаких сепаратных выступлений он не допустит. Заславский все же был приглашен на собрание и заявил, что если монархисты попытаются освободить б. Царя, то они встретят в уральцах такое сопротивление, которое отобьет им всякую охоту. Это заявление не понравилось Яковлеву, да и из солдат б. охраны кое-кто начал дебоширить». Кобылинский также упоминает об инциденте, относя его к 11 апреля, и называет это заседание «судбищем» над Заславским. С речью против Заславского выступил представитель Омска Дегтерев, обвиняя его в том, что он искусственно нервирует отряд, создавая ложные слухи, что царской семье угрожает опасность, что под губернаторский дом ведутся подкопы и пр. Заславского ошикали, и он удалился.