Судьба империи

Мышление в этом отношении подобно такой инфраструктуре, как язык. Не человек говорит «языком», а язык «человеком» и «через человека». Каждый человек обнаруживает себя в контексте исходно заданного и исторически развернутого языка – он осваивает речь и вырабатывает собственный способ участия в языковой деятельности. Так и мышление существует как особая субстанция. И лишь будучи подключенным к этой субстанции, существует человек. Иными словами – чтобы существовать, надо как минимум мыслить. Декарт же полагал «я мыслю» за несомненную данность, из которой вытекает существование субъекта.

Можно сказать, что способом освоения человеком мышления по аналогии с речью является ум, интеллект. Носящие, как и речь, внешний, объективный, орудийный характер, они есть средство участия человека в мышлении. Ум – не психика и не сознание в современном вульгарно-материалистическом понимании. Ум сопричастен бессмертному существованию души. Из чего состоит ум? Мы уже постулировали, что для акта мышления нужен как минимум акт понимания, который сам по себе – событие историческое, судьбоносное. Однако нужна еще проверка: мышление ли это? Понимание ли это? Что, собственно, понято? Таким образом, вслед за актом понимания для включения в мышление необходим еще и акт рефлексии: нужно установить, имело ли место понимание и на что именно оно было направлено.

Уже здесь идеальное существование человека принципиально расходится с натуралистическим пониманием существования индивида. Индивид в переводе с латыни означает «неделимый». То есть его существование постулируется материалистически – как мы его видим. Человек же (в отличие от индивида) существует в мышлении множественным образом (т. е. идеально делимым образом). Уже на самом первом отрезке вхождения в мышление он расщепляется как минимум на две позиции – понимания и рефлексии. Необходимость связи этих позиций рождает другие интеллектуальные функции, такие как мысль – коммуникация, мышление в конструкциях знаков и символов, мыследействие.

В конечном счете индивид в обеспечение своей неделимости отделен не только от других индивидов, но и от бытия, от мышления. Он сам бытийствует, сам мыслит: сначала «себя», потом «объект».

Человек же в отличие от индивида, наоборот, включен в бытие и мышление – или точнее, бытием и мышлением включен в них. Его корни в мышлении прорастают все глубже во всех направлениях исторического времени. Множественность позиций человека в мышлении позволяет встречаться в мышлении большим распределенным в пространстве и времени коллективам людей – таким образом, мышление становится общим делом человеческого рода, историей. Однако если не было понимания, т. е. в родовом смысле слова откровения, полагания существования – ничего этого не было бы.

Чтобы обеспечить каждому индивиду способность мыслить, т. е. существовать в качестве обязанности, картезианские идеологи полагают мышление за натурально данный признак также натурально данного индивида, т. е. за род сознания, психики. Это, конечно, подмена предмета. Она обеспечена фрагментарным энциклопедическим знанием «обо всем», которое заменяет в этом случае действительность мышления. В принципе, такая конструкция реализует католическое требование каждому уверовать в Бога, даже если этот каждый с Ним и не встречался (не понимает), но существование которого гарантирует Святой Престол.

Так родилась собственно светская вера, кризис которой мы наблюдаем сегодня как кризис веры не только в коммунизм, но и в либерализм и демократию вместе взятые.

Именно благодаря властному навязыванию веры западное католическое христианство претендовало на непосредственное осуществление светской власти Церковью (и осуществляло ее), что привело к вырождению духовного поиска (откровения) в идеологическую работу, к идеологическому охранению собственной власти и репрессиям на идеологической основе (инквизиция и охота на ведьм). Идеология Бога, пропаганда Бога приводит к его вульгаризации, материализации, натурализации, к требованию непосредственно усматривать его проявления в вещах (явлениях, событиях). Это путь назад, к язычеству. Бог находится не «по ту сторону» материального, поскольку там вообще ничего нет (в том числе и «Природы»). Бог находится по эту сторону идеального, как его творец и гарант его существования, как личность.

Православие – точка отсчета для «перезагрузки» христианской веры и продолжения прерванного пути. Сегодня, когда необходим рывок в развитии гуманитарных, а не точных знаний (не физики в широком смысле слова), это может быть очень продуктивным. Русские гуманитарные дисциплины должны быть средством выражения и развития русской души, рождением которой во многом мы обязаны православной церкви Киевской Руси. Начала православной философии есть в нашей культуре.

«Западники» и «славянофилы»: бессмысленный спор

Россию некорректно рассматривать в ряду стран так называемого Востока.