Судьба китайского Бонапарта

26 ноября в шанхайских газетах появилось уведомление о предстоящей женитьбе Чан Кайши 1 декабря 1927 г. Сун Мэйлин и Чан Кайши дважды совершили обряд бракосочетания: один в доме невесты в соответствии со всеми христианскими традициями, другой — в ортодоксальном китайском стиле в фешенебельном отеле.

…В зале отеля собралось до 1300 гостей. Чан Кайши вошел в зал, сопровождаемый ближайшими соратниками. Маленькие полоски усов, торчащий белый воротник, манжеты — все это придавало ему вполне европеизированный вид. На небольшом постаменте возвышался портрет основателя Гоминьдана Сунь Ятсена. Гражданскую церемонию открыл вице-президент Пекинского национального университета доктор Цзай Янбэй. Невеста предстала перед гостями под руку со своим братом Сун Цзывэнем, бывшим министром финансов. Застрекотали съемочные камеры. Сун Мэйлин держала в руках огромный букет роз в основном белого цвета. Новобрачные охотно позировали перед фотокамерами… Затем три раза поклонились портрету Сунь Ятсена.

Дэвид Юй, генеральный секретарь молодежной христианской ассоциации, объявил новобрачных мужем и женой.

Часть медового месяца молодые провели в Северной Чжэцзян, в краю поросших лесом возвышенностей, среди изумительных озер. С той поры любимым словом при обращении к жене у Чана стало слово «дарлинг» — «дорогая».

Вскоре Чан Кайши выступил с заявлением. Женитьба должна была получить общественное признание.

«С настоящего времени, — провозгласил Чан, — мы оба полны решимости отдать все, что в наших силах, делу китайской революции». Обещание ко многому обязывало.

Филантропия сестер Сун приобрела широкую известность в различных слоях китайского общества, что стало удобной ширмой для Чан Кайши. Все члены семьи Сун были лояльно настроены по отношению к Чан Кайши. Все, кроме Цинлин.

Цинлин не могла мириться с равнодушием знати к бедствиям народа. Она пыталась направить усилия просвещенной части молодежи, особенно той ее части, которая получила образование за рубежом, на устранение недугов, поразивших китайское общество. Вдова Сунь Ятсена писала о необходимости создания организации для лечения курильщиков опиума, активизации христианской молодежной ассоциации в деле социального обновления жизни. Большую разъяснительную работу приходилось проводить, например, в связи с укоренившейся в Китае традицией перевязывать ступни у девочек, что деформировало ноги, приводило иногда к инвалидности. Молодые люди начинали оспаривать и традиционное право родителей устраивать брак своих детей в раннем возрасте.

С древних времен в Китае связывали свалившиеся на голову простолюдина несчастья с женщиной, нередко во время стихийных бедствий в жертву приносились девочки из многодетных семей. Да и в обычае перевязывать у девочек с детства ступни была заложена идея неравноправного положения женщины в китайском обществе. Мать Мэйлин физически тяжело переносила перевязку ступней в детстве и поэтому решила не подвергать свою дочь подобной пытке. Семья Сун избавила своих дочерей от мучительной процедуры.

Цинлин продолжала поддерживать контакты с семьей, но не могла принять политику гоминьдановских генералов. Во время бракосочетания своей сестры Цинлин, как и Цзян Цзинго, находилась в Советском Союзе. Они обратились к своему родственнику со словами глубокого осуждения. Семнадцатилетний Цзян Цзинго оказался в первых рядах движения, заклеймившего жестокое отношение гоминьдановцев к коммунистам, профсоюзным организациям Китая.

Читатели, открыв номер «Правды» от 21 апреля 1927 г., познакомились с письмом Цзян Цзинго к отцу. Сын писал: