Судьба китайского Бонапарта

К 1934 г. гоминьдановский лидер становится ближе к миссионерской общине. В послании к студентам в 1934 г. Чан говорит о религии как о неотъемлемой части жизни («без религии жизнь бесцельна»). Только религия, по его словам, помогает достичь окончательного результата. Генералиссимус трактует христианство как религию с вполне определенными «намерениями» и «возвышенной» целью, а основатель религии по своей жизненной и социальной концепции является революционером. Три принципа Сунь Ятсена, заявил Чан Кайши, «развивались из философии Иисуса Христа». Такие откровения гоминьдановского лидера вдохновляют миссионеров. Они с удовлетворением отмечают возросшее внимание властей к скромным служителям христианской религии.

В основе нового подхода Чан Кайши к деятельности в Китае христианской церкви лежали в основном важные политические мотивы. В политике США в связи с агрессивными действиями Японии в Маньчжурии все отчетливее противоборствовали две тенденции: одна отражала интересы американского капитала в Китае, которым угрожало японское нашествие, другая действовала в пользу глобальной стратегии капитализма: союз с японским милитаризмом в борьбе с «коммунистической опасностью». Миссионерское движение развивалось в соответствии с первой.

«Движение за новую жизнь» управлялось правительственными рычагами. Планы движения предусматривали упрочение воинской дисциплины, увеличение производства, повышение культурного уровня. Недостатка в желающих получить доходное место не было. Инспекционный корпус движения насчитывал до 136 выпускников правительственного Центрального политического института. Корпус предпринял «расследование» квалификации общественных деятелей, соблюдения ими принципов движения, а также инспектировал «народные организации» и «социальное образование».

Руководство движением официально перешло в руки мадам Чан Кайши; она заняла пост генерального директора. Новое назначение было связано, конечно, не с особой занятостью Чан Кайши, как это официально объяснялось, а с поворотом движения в 1936–1937 гг. в сторону Запада, христианской церкви.

Назначение мадам Чан Кайши на пост генерального директора «движения за новую жизнь» объяснялось и тем, что Сун Мэйлин, в отличие от своего супруга, чувствовала себя менее скованной в религиозных делах. На воскресных богослужениях в доме генералиссимуса в Нанкине нередко службы проводили миссионеры. Чан Кайши благодаря связям своей супруги получал возможность лично знакомиться с большим числом лидеров американской миссионерской общины в Китае, реально воздействуя на организации этой общины. В то же время миссионеры стремились воздерживаться от ссылок в печати на генералиссимуса как на христианина. Возможно, будет лучше осторожно сослаться на мадам, полагал Шеферд, как на христианку и оставить генералиссимуса за сценой.

Наиболее приближенные к Чан Кайши лица, намереваясь нанести визит своему патрону, иногда ожидали неделями удобного для этого случая. И когда они преодолевали, как казалось, все барьеры на пути к долгожданному свиданию, их зачастую осчастливливала мадам Чан, которую стали именовать, видимо с легкой руки иностранцев, не иначе как «мадамиссимо».

Мадам осознавала значение общественного мнения в США и в Англии в процессе формирования политики и внимательно следила за тем, как в представлении этих государств выглядит ее супруг. Сун Мэйлин широко использовала связи с журналистами, писателями, дипломатами для передачи на Запад целенаправленной информации о деятельности Чан Кайши. Подчас она готовила и свои собственные материалы. Вполне естественно, что благодаря такого рода усилиям в общественное сознание на Западе внедрялся облик Чан Кайши в образе героя-воина, искусного политика.

На страницах христианского ежегодника Дж. Шеферд не пожалел высоких эпитетов. «Движение за новую жизнь» стало, по его словам, «первым залпом великой социальной революции, которая произойдет в истории», а посему радикализм и коммунизм ожидает гибель. Чан Кайши не мог не оценить миссионерское усердие, тем более что возникли трудности. Если в первую годовщину можно было говорить об определенных успехах кампании, то в 1936 г., после второго года развития движения, Чан Кайши не скрывал своего раздражения и разочарования по поводу его результатов.

Так, взрыв студенческих антияпонских выступлений в декабре 1935 г. показал оторванность от жизни навязанного сверху «движения за новую жизнь». В некоторых городах спонтанно создавались ассоциации национального спасения. Чан Кайши продолжал делать ставку на свое детище. 19 февраля 1936 г. он упомянул о недостатках движения. В больших городах, заявил генералиссимус, порядок и чистота «блистают своим отсутствием». Вновь прозвучали надоевшие всем призывы. Фэн Юйсян поддержал своего брата. «Христианский генерал» осудил дьявола курения, пьянства, проституции, вымогательства, призвал к сохранению китайских добродетелей.