Судьба китайского Бонапарта

Главная ставка Дунбэйской армии (20 дивизий — 150–160 тыс. человек) была учреждена в Сиани. В сентябре 1934 г. там начал действовать «Северо-Западный главный штаб подавления бандитов». Глава — Чан Кайши, его заместитель — Чжан Сюэлян.

В условиях роста патриотических, антияпонских настроений Чан Кайши с его политикой «умиротворения» не стал и не мог стать для Чжана той опорой, благодаря которой он вернул бы утраченные в Маньчжурии позиции. Чжан только за четыре месяца теряет почти три дивизии, терпит одну за другой неудачи на фронте. Не было более смысла рассчитывать на Чан Кайши: тот окунулся в политическую борьбу.

Чжан Сюэлян не мог простить японским интервентам смерть своего отца. До него доходили вести о зверствах захватчиков на оккупированной территории, о мужественной борьбе партизан, среди которых заметную роль играла КПК.

В народе с болью воспринимались соглашения, заключенные между Китаем и Японией в 1935 г.: китайские войска должны были быть выведены из провинций Хэбэй и Чахар, антияпонски настроенные гоминьдановские чиновники лишались своих постов, закрывались местные комитеты Гоминьдана, запрещалась антияпонская пропаганда и т. д. Японцы пошли дальше: они стали требовать автономии Северного Китая.

Оккупанты с глубоким пренебрежением относились к законам и обычаям страны. И в этом им нередко помогали люди из окружения Чан Кайши. Ближайший соратник Чан Кайши Чжэн И, пребывая на посту губернатора провинции Фуцзянь (с 1934 по 1942 г.), закрывал глаза на нелегальную торговлю между Китаем и Японией даже после новой японской агрессии в 1937 г. Выявилась общность интересов могущественных сил в Шанхае и Японии. Эти силы пользовались покровительством японского императорского флота, патрулировавшего китайское побережье от Шанхая до Гонконга и Гуанчжоу. Японское вторжение выглядело лишь как инцидент для подпольного бизнеса. Демилитаризованная зона в провинции Хэбэй служила базой крупномасштабных контрабандных операций. В 1935 г. через эту зону из Китая уплывало серебро, золото. Японцы лишили китайскую таможенную службу возможности использовать свои суда для операции у берегов провинции Хэбэй. Контрабанда через Тяньцзинь приобрела гигантские размеры. Особенно бросалась в глаза активность на черном рынке японских мастеров подпольного бизнеса. Именно они переправляли опиум и другие наркотики из Восточного Хэбэя в Северный Китай; среди контрабандных товаров были искусственный шелк, сахар, сигареты и другие японские товары. На протесты китайского правительства по этому поводу японская сторона отвечала молчанием. Гоминьдановский министр иностранных дел Чжан Цюнь в речи перед аппаратом МИД заявил: систематические нападения на китайские таможни контрабандистов, поощряемых японскими вооруженными силами, не содействуют улучшению отношений между Японией и Китаем.

Чжан Сюэлян и его советники все чаще сомневаются: нужно ли вести братоубийственную войну протий КПК? Коммунисты, подчеркивали ближайшие соратники Чжана, прежде всего китайцы.

Знакомство с японской пропагандой также толкало на путь пересмотра отношений с КПК. «Сейчас целью наступления армии (японской. — В. В.), — отмечалось в передовой «Харбин симбун» от 22 октября 1935 г., — является не Чита и Урга, а Чэнду. Главная цель — подавление китайской Красной армии, затем удар направляется на Чжан Сюэляна и на армию Чан Кайши». Чжан прислушивался к советам, но продолжал пока подчиняться приказам Чан Кайши.

Линия Чжан Сюэляна к концу 1935 г. в целом как бы вписывалась в усилия Чан Кайши, решившего прощупать возможность активизации связей с Советским Союзом. Чан дает поручение Чэнь Лифу связаться с советским полпредством, Кун Сянси подготовил встречу генералиссимуса с полпредом СССР Д. В. Богомоловым. 18 октября встреча состоялась. Чан Кайши хотел добиться заключения секретного китайско-советского соглашения. Но не было гарантий, что за инициативой гоминьдановцев последуют реальные шаги, что обещания объединиться с КПК в антияпонском фронте найдут свое реальное воплощение. Советская сторона, прими она предложение Чан Кайши, была бы втянута в войну с Японией. СССР не мог тогда пойти на это.