Судьба княгини

Аналогичный пример можно привести и из жизни Галича. Основанный аж в начале XIV века Спасский монастырь в XV веке «зачах» и возродился снова только в середине XVII века, опять «угас» в начале XX века и снова возродился только в наши дни. В то время как заволочские языческие священные рощи благополучно пережили и насаждение христианства, и насаждение коммунизма, и продолжают невозмутимо процветать даже в наши дни числом больше шести сотен (648 только зарегистрированных священных рощ). Понятно, что в середине XV века влияние язычества было намного более сильным, нежели сейчас, и в тамошних обстоятельствах князь Юрий Дмитриевич Звенигородский просто не мог не быть язычником, иногда посещающим христианские службы.

Подозревать его в том, что он станет слушать некого заезжего Фотия по важным для себя и своего княжества вопросам – просто несерьезно.

Иван Федорович, великий князь Рязанский

Автор не испытывает никакого предубеждения в отношении рязанского князя – однако, согласно хроникам, он и вправду не моргнув глазом постоянно перебегал «со службой» от одного правителя к другому, успев послужить всем великим князьям своего времени – от Витовта до Юрия, не забыв и про двух Василиев. И тут уж из песни слов не выкинешь.

При всем том нужно признать, что если Иван Федорович не желал жертвовать своим уделом и своими подданными во время неких «высших интересов» – это тоже выбор, достойный понимания. Рязанский правитель всего лишь искал сильных покровителей, способных защитить его землю от разорения соседями. Его земли находились на перекрестье торных путей, и по ним регулярно ходили туда-сюда соседские армии. Тут поневоле кинешься искать спасения у кого угодно – хоть у Орды, хоть у Литвы, хоть у Москвы. Самое главное – чтобы очередная армия, каковая пойдет через Рязань, сочла княжество союзным и сильно не разоряла. И не допустила прихода в Рязань своих врагов.

Посему, когда прежний покровитель терял власть и силу – его благоразумно меняли на другого. Если возвращал могущество – ему присягали снова.

Как говорят в таких случаях: ничего личного. Просто политика.

Князь Василий Ярославович (Афанасьевич) Боровский (Серпуховской, Радонежский, Малоярославский)

Пересказывать невероятную судьбу знатнейших сирот в комментариях во второй книге трилогии явно преждевременно. Однако отметить несколько базовых моментов просто необходимо.

Прежде всего хочется особо указать на тот факт, что при всей своей фантастичности – их судьба является совершенно документальной историей. Увы, но вплоть до начала ХХ века эпидемии очень часто определяли судьбы людей, правительств и целых стран. К примеру, Василий II Васильевич стал великим князем исключительно потому, что все его старшие братья (трое – точно и еще один – предположительно) умерли в результате мора. Сиречь – эпидемии выкашивали даже самые знатные рода целыми семьями. Так что история княжича Василия Боровского и его сестры для XIV–XVI веков – совсем не редкость.

Во-вторых, следует предупредить читателя, что в большинстве летописей князь Боровский фигурирует также как князь Серпуховской либо Малоярославский. Уж так было в старину принято, что «фамилии» людей с легкостью менялись в зависимости от перемены в имуществе, полученных прозвищ либо просто личного отношения летописцев.

Дабы не путать читателя, автор сохранил Василию «девичью» фамилию на протяжении всей трилогии и оставил ему только одно отчество. Ведь, помимо всего прочего, летописцами он еще и «Афанасьевичем» время от времени записывался.

В-третьих – зная о происхождении Марии, внимательный читатель наверняка заметил, что Василий II является четвероюродным братом своей супруге. Они оба являются потомками Ивана I Калиты в четвертом поколении. Автор тоже в курсе сего инцеста – но сделать ничего не может, ибо сие есть исторический факт. А данная трилогия основана исключительно на исторических фактах.

По всей видимости, после смерти отца Софья Витовтовна ощутила себя в столь отчаянном положении, что пошла даже на кровосмесительный брак – лишь бы зацепиться хоть каким-то родством за старомосковскую знать.

Но никто, кроме малолетних круглых сирот, ее матримониальному давлению не поддался.

Медицина древних времен (до изобретения антибиотиков)

Раз уж разговор зашел о медицине, следует развеять слухи и предубеждения, каковые успели соорудить вокруг средневековых лечебных обычаев далекие от реалий «популяризаторы». Ибо прежде всего при всех ужасах медицины многовекового прошлого – оная донесла до нас тот весьма примечательный факт, что склад мышления наших предков отличался предельным прагматизмом и логичностью, а все побасенки про их суеверность и наивность связаны в первую очередь с современной малограмотностью.

Вот несколько ярких тому примеров.