Читаем Судьба (книга первая) полностью

Незнакомец встал, поздоровался и, подождав, пока Сухан-бай усядется, сел снова. Право традиционных вопросов вежливости принадлежит хозяину, однако Сухан-бай предоставил его гостю. Он знал приезжего очень хорошо и вообще не считал себя ниже его, но сейчас чутьё скопидома подсказывало, что гость приехал не по совсем обычному делу, а значит есть возможность урвать лишнюю копейку, и поэтому Сухан-бай лебезил.

Гость с достоинством отказался — он чтил обычаи старины. И Сухан-бай пошёл по лесенке вопросов:

— Как жизнь? Здоровье?…

Отдав дань традиции, они замолчали. Сухан-бай поставил перед гостем один из чайников, второй подвинул к себе.

— Мне сказали, что проскакал всадник. Значит, это были вы?

Приезжий в знак согласия чуть кивнул: вопрос был лишён смысла, но вежливость на Востоке — прежде всего. Вежливость и неторопливость, хотя бы под тобой горела земля. Если ты сразу, минуя вековой ритуал, заговоришь о деле, тебя сочтут грубым невежей, женщины будут судачить на твой счёт, детишки — показывать пальцами и улюлюкать, а мужчины при встрече — прятать в бороды снисходительную улыбку, превосходства.

Сухан-бай налил чай в пиалу, потянул носом и удивлённо спросил:

— Оразсолтан, разве у тебя чёрный чай? Почему же ты не взяла у нас зелёного, если твой кончился? Дурды, сходи-ка принеси зелёный чай!

Оразсолтан-эдже было очень неловко, что она не может попотчевать гостя. Замечание Сухан-бая совсем смутило её, и она готова была провалиться сквозь землю. Но в тоже время сердито подумал: «Лиса!». Те редкие случаи, когда в силу горькой необходимости, она обращалась за помощью к баю, научили её многому. Конечно, щепотка чая — мелочь, но случись не вернуть её — не оберёшься злых попрёков от языкастых байских жён. Лучше уж стерпеть позор один раз, гость поймёт, что не от жадности, не обессудит.

Исправляя неловкость положения, приезжий сказал: «Ладно, ничего, что чёрный», — и, налив себе пиалу, спросил.

— Ваши верблюды, Сухан-ага, всё ещё ходят в Хиву?

— Да, Бекмурад-бай, наши верблюды ходят… Давно уж мы караван отправили. Теперь каждый день на дорогу поглядываем, прислушиваемся, — не зазвенят ли бубенцы. Не сегодня-завтра должны прибыть.

— Конечно, прибудут, куда денутся. А что везут? Наверно, как всегда, халаты?

— Вы в курсе моих дел, почтенный Бекмурад-бай. Именно халатами мы занимаемся.

— Что же, халаты в наше время — товар выгодный.

— Не говорите, Бекмурад-бай… Выгодный он выгодный, да ещё и торговать надо уметь, только наша молодёжь всё никак не научится. В торговле и отца не жалей, а они простофили чужому даром вещь готовы отдать, вместо того, чтобы подороже продать. За ними глаз да глаз нужен, того и гляди, нищим оставят. Даже не понимают, кому можно в долг доверить, кому нельзя. А ловкие люди пользуются этим,

Меня — и то обмануть сумели. Как-то торговал наш Ораздурды халатами — подходит к нему джигит. Молодой, плечистый такой, коренастый. Бородка чёрная подстрижена, как у вас. Сторговал он халат, а денег-то рупии не хватает. Соседи-торгаши рады подлость сделать, говорят: «Уступи, парень честный, вернёт». И меня за язык потянуло: «Отдай, — говорю, — пусть носит на здоровье». Уже месяц носит! А где долг? Я своим наказал: чуть увидят — хватать за шиворот, да не встречаю его. Говорят, он откуда-то из ваших мест. Ради нас, Бекмурад-ага, увидите — скажите ему, что, мол, нехорошо, на том свете аллах спросит.

— А на этом — вы? — усмехнулся Бекмурад-ага. — Кто же такой, этот парень?

— Сын какого-то Дерри, что ли…

— Да?.. Как будто есть похожий… Хорошо, приеду — пошлю за ним.

— Ах, почтенный Бекмурад-бай, аы нам такую большую услугу оказали бы! — Сухан-бай от волнения заёрзал на месте и сунул в рот бороду. — Такую неоценимую услугу!..

Бекмурад-бай покосился на собеседника. Он был полон презрения к этому жирному скупердяю, готовому, кажется, удавиться из-за своей жалкой рупии, но ответил с достаточной долей вежливости.

— Это для нас большого труда не составит… А что нового слышно в мире, Сухан-ага?

Сухан-бай выплюнул откушенный клочок бороды, тыльной стороной ладони вытер губы.

— Новости у вас, Бекмурад-бай. Мы — что? Дела па марыйском базаре да овцы — вот и всё, что нам известно.

— Скромность — правоверному, чалму — хаджи, — с заметной иронией сказал Бекмурад-бай. — У вас тут времени свободного много, расспрашивай да слушай. А по земле слухов — что в Мекке арабов.

— Да-да! — спохватился Сухан-бай. — Верно! Ходят слухи, что будут дайханам пахталык[11] давать, — правильные слухи? — Он поскрёб подбородок, несколько раз продрал пятернёй клокастую бороду.

— Правильные слухи. Тот купец, для которого я скупаю хлопок, говорил, что на будущий год надо дать пахталык всем, кто попросит.

— А как зовут этого почтенного купца? Я всё забываю его имя…

— Абанысом его зовут-

— Да-да, Абаныс… Теперь вспомнил. И это для себя он покупает весь хлопок?

— Нет, над ним тоже сидит хозяин.

— Вот как! Богатая вещь — хлопок. Через ваши руки проходит — вам кое-что остаётся. Через руки почтенного Абаныса — и тому немного перепадает. Надо думать, большому хозяину тоже выгода есть?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коммунисты
Коммунисты

Роман Луи Арагона «Коммунисты» завершает авторский цикл «Реальный мир». Мы встречаем в «Коммунистах» уже знакомых нам героев Арагона: банкир Виснер из «Базельских колоколов», Арман Барбентан из «Богатых кварталов», Жан-Блез Маркадье из «Пассажиров империала», Орельен из одноименного романа. В «Коммунистах» изображен один из наиболее трагических периодов французской истории (1939–1940). На первом плане Арман Барбентан и его друзья коммунисты, люди, не теряющие присутствия духа ни при каких жизненных потрясениях, не только обличающие старый мир, но и преобразующие его.Роман «Коммунисты» — это роман социалистического реализма, политический роман большого диапазона. Развитие сюжета строго документировано реальными историческими событиями, вплоть до действий отдельных воинских частей. Роман о прошлом, но устремленный в будущее. В «Коммунистах» Арагон подтверждает справедливость своего убеждения в необходимости вторжения художника в жизнь, в необходимости показать судьбу героев как большую общенародную судьбу.За годы, прошедшие с момента издания книги, изменились многие правила русского языка. При оформлении fb2-файла максимально сохранены оригинальные орфография и стиль книги. Исправлены только явные опечатки.

Луи Арагон

Роман, повесть
~А (Алая буква)
~А (Алая буква)

Ему тридцать шесть, он успешный хирург, у него золотые руки, репутация, уважение, свободная личная жизнь и, на первый взгляд, он ничем не связан. Единственный минус — он ненавидит телевидение, журналистов, вообще все, что связано с этой профессией, и избегает публичности. И мало кто знает, что у него есть то, что он стремится скрыть.  Ей двадцать семь, она работает в «Останкино», без пяти минут замужем и она — ведущая популярного ток-шоу. У нее много плюсов: внешность, характер, увлеченность своей профессией. Единственный минус: она костьми ляжет, чтобы он пришёл к ней на передачу. И никто не знает, что причина вовсе не в ее желании строить карьеру — у нее есть тайна, которую может спасти только он.  Это часть 1 книги (выходит к изданию в декабре 2017). Часть 2 (окончание романа) выйдет в январе 2018 года. 

Юлия Ковалькова

Роман, повесть
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман