Судьба короля Эдуарда

Эдуард наблюдал, как в буре нового времени рассыпаются в прах привилегии его класса и его богатства; во фронтовых окопах он приобщился к жизни простых людей, и усвоенный им от предков образ мыслей претерпел значительные изменения. Между тем Болдуин, как в военные годы, так и в мирное время, постоянно опирался именно на привилегии сословия, к которому сам принадлежал; у него не возникало даже мимолетного желания поближе узнать жизнь рабочих, и всегда — и в частной жизни, и на публике — он неизменно отстаивал идеи своих предков-богачей. Эдуард много путешествовал, изучая свою будущую Империю, а Болдуин почти никогда не покидал Англию. Итак, один — светский человек, наездник, охотник, другой — английский капиталист, помещик, гордящийся своими свинофермами. Человеку без семьи, без любви, без друзей пришлось искать общий язык с человеком, который счастливо прожил в браке почти полвека, имел шестерых детей и успел обзавестись многочисленными внуками. Как этот преуспевший в жизни грузный немолодой мужчина, с неизменной трубкой во рту и самодовольной улыбкой, мог понять этого принца, несомненно, склонного к прогрессивным идеям, страдающего и порой излишне откровенного, этого молодого человека, постоянно дымящего сигаретой, этого вечного подростка с печальным лицом? Принц был словно лорд Байрон, очутившийся перед Джоном Булем.

Однако же было труднее сместить министра, нежели министру низложить короля. Министру хватило бы для этого простой осмотрительности, терпения и мастерства. С самого первого дня начала разыгрываться большая шахматная партия. Но мир увидел лишь ее последние ходы.

Дело в том, что Эдуард, будучи еще принцем Уэльским, решил жениться на своей подруге, когда та станет свободной. Он был слишком джентльменом, чтобы прибегнуть к самому простому средству: вступить в брак после коронации. «Мне казалось, было бы непорядочно, — говорил он друзьям годы спустя, — если бы я поставил своих подданных перед фактом, не обсудив с ними предварительно тяжелые последствия, к которым могло бы привести это частное дело». Желая быть честным и с народом, и с любимой женщиной, он понимал, что ставит себя в труднейшее положение. Он благоговейно относился к любви и браку, и ему казалось немыслимым не дать ни своего имени, ни законных прав женщине, которую он любил, хотя именно так поступали со своими подругами многие его предки. Эдуард с глубоким почтением относился к королевской короне, поэтому не считал возможным обманывать народ и сообщать о своем решении уже после коронации. Если он был намерен щадить чувства женщины и чувства своих подданных, ему следовало поставить этот вопрос на всеобщее обсуждение немедленно, в первые же месяцы своего царствования, и быть готовым к тому, что против него выступят два самых влиятельных человека в Англии — премьер-министр и архиепископ.

Глядя на этих могущественных старцев, Эдуард, вероятно, признавал, что они куда более сведущи в политике, нежели он сам; наверное, понимал он и то, что они оба жили исключительно интересами своего круга, не отступали от жестких правил, не были обременены пылким воображением и, главное, имели весьма смутное представление о любви… а ведь речь, в конечном счете, шла именно о любви. Архиепископ, которому английские обычаи разрешали жениться, всегда оставался холостяком, и никто не слышал, чтобы у него когда-нибудь была связь с женщиной. Что же касается министра… тут и говорить не о чем: он был отцом шестерых детей. По характеру и воспитанию, по роду деятельности и, наконец, по возрасту оба старика были бесконечно далеки от сердечных терзаний Эдуарда, который верил, что должен выражать свои чувства к возлюбленной самым благородным образом. Все, что эти двое, выступая посредниками государства и церкви, могли предложить ему взамен, было куда менее благородно и менее искренне… За громкими словами о долге, служении, вере скрывался вполне реальный мотив: опасение увидеть на троне самостоятельную и современную личность.

В этом безвыходном положении Эдуард, не имея друзей, получал добрые советы только от своей подруги. Она любила его и стремилась защитить; женщина светская и умная, она уговаривала его не ввязываться в борьбу из-за нее, по крайней мере в это тяжелое время, когда он только что взошел на престол, а международное положение такое тревожное. Если Эдуард возражал ей, ссылаясь на долг джентльмена, она смеялась над ним.