Судьба короля Эдуарда

Итак, все позволено, все возможно. Но, дабы избежать четких формулировок, в «Doctrine of the Church of England»[68]., ставшей итогом пятнадцати семидневных сессий, собиравшихся в течение целого года, и опубликованной в 1935 году, подчеркивалось, что ни проблема бессмертия души, ни проблема брака не нашли решения; для этих целей должна быть учреждена специальная комиссия. Однако на церковной конференции 1935 года архиепископ Кентерберийский все же высказал собственные мысли о разводе. Вот его слова, взятые нами из официального отчета: «Близится время, когда парламент уже не сможет в полной мере противостоять возрастающим требованиям общества, которое хочет добиться признания законных основ развода».

Кстати, в отчете не обойден вниманием и денежный вопрос. Там отмечается, что гражданский брак наносит ущерб Церкви, которая раньше получала ежегодный доход в двадцать пять тысяч фунтов за выдачу разрешений на брак.

Понятно, что стояло в повестке дня: бессмертие души и деньги, супружеская измена и таинства. Доподлинно известно только то, что церковь как таковая и лично архиепископ разрешили развод и повторный брак с совершением церковного обряда, и что спустя год духовный глава этой церкви выступил против монарха, своего светского господина, решив воспрепятствовать его браку с разведенной женщиной и тем самым вынудить его отречься от престола.

III

Из плавания по Средиземному морю король Эдуард возвратился в самом радужном настроении. В сорок два года сын короля и миллионер, объездивший весь мир и плававший по всем морям, впервые в жизни провел несколько недель вместе с любимой женщиной. Это великое событие, которое взволновало бы и более сильного мужчину, чем он, происходило на борту великолепной яхты — неприступного романтического убежища, — в обществе нескольких друзей и в отсутствие мужа этой женщины. В монотонность морского путешествия вносили разнообразие политические миссии и визиты, позволявшие королю испытать ум и проницательность его подруги. Он чувствовал себя совсем молодым, а она, устав от ревнивых и подозрительных взглядов, еще недавно преследовавших ее повсюду, впервые могла подолгу проводить наедине с Эдуардом, — ведь именно к этому стремится всякая любовь. Почти четыре недели, проведенные в море, прогулки, рыбная ловля, купания, любимые англичанами занятия спортом на борту яхты, светлые летние костюмы, душевный покой, ощущение радости и гармонии…

Тем не менее, это была не только увеселительная морская поездка нового принца Уэльского Генри… Неслучайно король взял на борт военного министра Даффа Купера и своего личного секретаря. Неслучайно за миг до майского покушения, а затем у мемориала павших во Франции он пылко выражал свое стремление к миру; неслучайно он имел продолжительную беседу с Литвиновым, тогда как его отец всегда избегал любых контактов с русскими. Теперь, когда возникло столько неясностей в отношениях между Англией, Италией и Турцией, когда британский парламент, чувствуя приближение войны, согласился разойтись на каникулы только при условии, что в случае необходимости будет объявлен экстренный созыв, правительство, считая, что частные визиты короля помогут ослабить напряженность, желало этой поездки.

Югославия теперь экспортировала меньше британских товаров, но больше — немецких; в Греции после смерти Венизелоса власть захватил германофил Метаксас; Турция потребовала от Лиги наций восстановления ее прав на проливы. Визиты короля Англии к монархам этих трех стран несколько разрядили обстановку. Кемаль-паша так понравился Эдуарду, что он пригласил его посетить Лондон, и, поскольку турок не был чужд человеческих слабостей, то он вскоре распорядился закупить в Англии сталь и чугун на три миллиона фунтов.

Все эти приятные обстоятельства омрачал назойливый дьявол-фотограф: получив секретный заказ, он творил историю. Даже если король избегал позировать для фото в обществе своей подруги, даже если тайная полиция отбирала у фотографов камеры и возвращала ее без пленки, оставалось еще множество удачных моментов для съемки. Когда на побережье Далмации бедные рыбаки оказались переодетыми фотографами, король над этим только посмеялся, смеялся он и потом, когда фото, запечатлевшее королевский пикник и переданное по фототелеграфу, появилось в американских газетах. Эдуард пока не замечал нависшей над ним опасности.