Судьба Лондона. Шесть возможных катастроф

Их возгласы поднимались вверх. Это была их благодарность за дальновидность и научные знания, которые оказались спасением для Лондона. На самом деле, взрывчатка была лишь косвенным средством спасения бесчисленных жизней. Настоящим спасением стало создание проливного дождя. Он сгустил туман и обрушил его на землю в потоке воды с копотью. Это был тяжелый, пасмурный, мрачный день, на который Лондон всегда имеет право роптать, но сейчас никто не жаловался. Благословенный дневной свет вернулся, можно было снова наполнить легкие чем-то вроде чистого воздуха и осознать простое наслаждение жизнью.

Никто не обращал внимания на дождь, никого ни на йоту не волновало осознание того, что он чуть хуже и чуть грязнее самого немытого дворника на свете. Какая разница, когда все одинаковы? Глядя вниз, троица в аэрофане могла видеть, как Лондон сходит с ума, как люди в сером одеянии скачут под дождем, словно школьники при первом снегопаде.

– Нам лучше спуститься, – сказал Гримферн. – Иначе нас ждет бурная овация, а лично я предпочел бы позавтракать. В такой штиль нам не составит труда благополучно добраться до Риджентс-парка.

Клапан был открыт, и огромный аппарат опустился, как порхающая птица. Они увидели суету на улицах, они услышали топот ног. В конце концов, они оказались в толпе, похожей на вопящую толпу обезумевших готтентотов.

VI

Аэрофан снова был надежно размещен, орущая толпа ушла. Лондон был занят одним из своих редкостных безумных праздников. Проливной дождь не имел ни малейшего значения – разве дождь не оказался спасением великого города? Какое значение имело то, что улицы были черными, а люди еще чернее? Опасность была предотвращена.

– Сейчас мы выйдем и осмотримся, – сказал Гримферн. – А пока завтракайте. Подобное никогда не должно повториться, Хакнесс.

Хакнесс искренне на это надеялся. Синтия Гримферн вышла им навстречу. Обильное применение мыла и воды сделало ее милой и красивой, но долго сохранять чистоту было невозможно. Повсюду виднелись последствия тумана.

– Как хорошо, что я снова могу видеть и дышать, – сказала она. – Вчера вечером каждый миг мне казалось, что я задохнусь. А сегодня я словно внезапно попала в рай.

– Рай из копоти, – проворчал Гримферн.

Синтия безнадежно рассмеялась.

– Это ужасно, – сказала она. – Я не стелила скатерть, это бесполезно. Но сам стол чистый, а это уже кое-что. Не думаю, что Лондон когда-нибудь снова будет идеально чистым.

Вонь все еще стояла над огромным городом, ее запах висел в воздухе. К часу дня дождь прекратился, и небо прояснилось. Удивленное солнце смотрело вниз на странные вещи. Деревья в Риджентс-парке имели какую-то странную густоту, они были черными, как будто их покрасили. Тротуары были засалены и опасны для спешащих пешеходов.

Еще можно было наблюдать некоторое ликование, но черное меланхоличное запустение должно было угнетать самый буйный дух. В течение последних трех дней все было погружено в штиль.

В густонаселенных районах смертность среди маленьких детей была тревожно высокой. Те, кто был склонен к заболеваниям легких, горла или груди, дохли как мухи до первого дуновения мороза. В вечерних газетах, выходивших, как обычно, с небольшим опозданием, можно было найти немало жутких историй. Это была жатва страшилок для журналистов, и они не упустили свой шанс. Они учуяли мрачный запах и безошибочно отследили его.

В Ист-Энде умерло более двух тысяч детей, не говоря уже о пожилых людях. У совсем маленьких младенцев не было ни единого шанса.

Лорд-мэр незамедлительно организовал фонд Мэншн-Хаус. В скором времени там будет работа и свободные места. Тем временем тысячи и тысячи машин простаивали, пока их не начали чистить, вся лондонская торговля была дезорганизована.

Река и доки несли ужасающие потери. Десятки рабочих и моряков, застигнутые врасплох внезапным бедствием, свалились в воду и больше их никто не видел. Перекрытие железных дорог и других коммуникаций, которые приносили Лондону хлеб насущный, привело к временной, но не менее болезненной нехватке провизии.

– Плачевное положение вещей, – угрюмо сказал Гримферн, когда вечером они возвращались в Риджентс-парк. Поймать кэб было невозможно по той простой причине, что в Лондоне не было ни одного пригодного для использования кэба. – Но я не понимаю, как мы можем улучшить ситуацию. Мы можем разогнать туманы, но не раньше, чем они нанесут ужасный ущерб.

– Есть простой выход из затруднительного положения, – тихо сказал Элдред. Остальные с нетерпением повернулись, чтобы выслушать его. Как правило, Элдред не говорил, пока не обдумает все до конца.