Судьба на излом: Маятник

– Учтите, что все вещи идут под грифом секретности, вы меня понимаете?

– Конечно. Поэтому мы не простое ателье, а специализированное.

Так, презенты руководству будут, Выхов, как свидетель, получит тоже. А вот тем, кто приедет на встречу – облом петрович. Ну, ничего, кому надо – закажут позднее.

– Прошу оставить выкройки на будущее. Возможно, кое-кто из военачальников захочет сделать себе заказ. И ещё: мне нужен один образец военного обмундирования. Я могу лишь нарисовать, а вот какие там допуски-припуски, к сожалению, не знаю.

– Пожалуйста, вот вам карандаш и бумага, – женщина подаёт их мне и я начинаю рисовать.

Через пару минут, Фёдор заинтересовывается моими художествами и с любопытством смотрит на эскиз будущей разгрузки.

– Настя, а что это такое?

– Федя, это называется «разгрузка». Все обоймы для автоматов, как ППШ, так и ППС или «шмайссера» могут укладываться в неё. Я рисую с учётом обоих типов оружия, плюс ко всему кармашки для трёх-четырёх «лимонок» и по бокам для индивидуальных медицинских пакетов.

– Это вы сами придумали? – любопытство заведующей ателье берёт верх над субординацией.

– Простите, но это закрытая информация.

– Извините, – щёки женщины сразу стали пунцовыми. – К какому сроку это обмундирование понадобится?

– Буду вам очень благодарна, если оно будет готово к 13—00 завтрашнего дня.

– Мы постараемся, – заведующая снимает трубку телефона. – Аня! Бери Олю и Свету и срочно ко мне.

  * * *

Москва. 3 сентября 1941 года. 22 часа 00 минут.

Выхов проводил нас до самой квартиры. Несмотря на отнекивания, мы почти силком затащили его внутрь. В квартире по-домашнему пахло жареной картошкой.

Господи! Как же я по ней соскучилась! Ещё бы солёных огурчиков или грибочков!

И это не то, о чём вы подумали, просто я их очень люблю. Бэ!

Праздничный стол был накрыт, насколько позволяло спецснабжение. Здесь было всё: маринованные грибы, огурцы с помидорами, селёдка, сыр, колбаса, красное вино и даже бутылка шампанского и дыня!

– Видимо, Лаврентий Павлович решил поделиться содержимым своего холодильника.

– Анастасия Олеговна, я этого не слышал, но вы, в принципе правы, – ухмыльнулся Николай.

– Тогда не будем терять время. Всем мыть руки и за стол.

– Так точно, товарищ старший майор госбезопасности! – дружно козырнули оба капитана.

– И ты, Брут? – со злой усмешкой обращаюсь к мужу. Он изменяется в лице.

Стоп, Настя, ты же обещала мужу не применять звание дома. Полной назад!

Похожу к нему и с чувством целую.

Сразу заулыбался, покраснел. Ишь, глазки-то забегали: небось, про брачную ночь вспомнил. Ладно, устрою её тебе сегодня по высшему разряду.

Дочь быстро поужинала и вместе с бабой Машей ушла в детскую. Остались лишь «три тополя на Плющихе».

– Настя, а что за одежду ты там решила размножить?

– Феденька, это называется ландшафтно-маскирующая одежда или камуфляж. Тебе ли этого не знать: у тебя, наверное, весь осназ в такой ходит.

– В такой точно нет, – муж хрустит огурцом – но я бы не отказался.

– Вот и получишь завтра на празднике. И Николай, кстати, тоже.

– Спасибо, Анастасия Олеговна…

– Коля! Хватит уже мне выкать и обращаться в кругу друзей, как к старой бабке!

– Ладно-ладно, договорились. Хочу сделать комплимент твоей жене, товарищ Асташёв. Ревновать не будешь?

– Нет.

– Так вот, Анастасия… твоя мысль, насчёт подарков высшему руководству, есть очень тонкий политический ход.

– Спасибо за поддержку, а теперь, мальчики, подскажите мне, где можно найти хорошего гитариста или баяниста?

– Ты что задумала? – Фёдор посмотрел на меня с нескрываемым любопытством.

– Хочу преподнести руководству страны пару песен из нашего мира. Сразу скажу – автор не я. И со своей стороны постараюсь, чтобы их на меня не записывали. У меня есть нормальная человеческая совесть, и так с напалмом нехорошо получилось…

– Да, напалм записали на тебя, Анастасия, – подтвердил Выхов – даже премию дадут. Знаю, что Лаврентий Павлович даже слушать никого не захотел.

– Сколько бы там не начислили, всё отдам в детский дом.

– Пять тысяч рублей?!

– Николай, да хоть миллион! Не моё это изобретение, да и детям такие деньги тоже не помешают!

– А ты, Федя, что скажешь? – Выхов явно что-то знает, но прикалывается.

– Муж и жена – одна сатана, – сказав эти слова, муж ласково целует меня в щёку.

– Ты стал верующим? – Николай удивлённо поднимает брови.

– Это старинная русская поговорка. Коля! И перестань провоцировать! А то… короче, ты один, а нас теперь двое, да ещё оба осназовца, – заступаюсь за мужа.

– Сдаюсь! – картинно поднимает он руки. – А насчёт гитариста или баяниста – так это к Стёпе.