Судьба на излом: Маятник

– Хнык! Хнык! – давай, Настя, жми на жалость, только не переусердствуй!

– Не волнуйтесь, гражданочка! Разберёмся! – он пулей вылетает из автобуса. Тут только обращаю внимание на салон автобуса. Я что, в музей попала?! Выход сзади, окна, с остатками разбившихся от аварии стёкол, маленькие. Везде обитые дерматином узкие сидения, как в обычном ПАЗике. Ладно, разберёмся. Пассажиров в автобусе уже нет. Беру баул на плечо и выхожу следом.

Группа испуганных людей, одетых по довоенной моде прошлого столетия, стоит на маленькой полянке перед лесным массивом. Пассажиры. Оглядываюсь по сторонам. С обеих сторон дороги шумит лес. Со стороны автобуса сосновый, с противоположной – лиственный. Машин – кот наплакал, да и дороги грунтовые.

Мать честная! Я попала! Ну, дядя Лёша, ну, генерал Липатов! Каркальщик хренов! Вырвусь обратно – задам тебе! Это куда же меня занесло, а? Судя по недавнему разговору с Липатовым, произошёл вторичный переход, как следствие от путешествия Макдауэл. Чёрт бы побрал это американский «Маятник» и все производные от него! Вот тебе и эманация от Джойлин! А ведь мы с ней по телосложению похожи, поэтому во вторичный переход «засосало» именно меня!

– Гражданочка! – милиционер машет мне рукой. Скидываю баул с плеча и лямки в руку. Тяжеловато так, но по-другому нельзя. Лишние намёки на мою принадлежность к военной структуре сейчас абсолютно ни к чему. Подхожу. Обращаю внимание на его форму – два кубика на петлицах.

Если я правильно помню, то это сержант милиции или как там было? НКВД, вот. Правильно, сержант. Его старший и называл сержантом. А старший у нас кто? Три кубика имеет. Стоп, наморщи мозги, Настя… в Академии историю проходили… это, по-моему, младший лейтенант. Точно!

– Нашли документы?

– Я же уже показывала сумку. Украли их у меня. Как деньги, так и документы.

– Денег много было? – чуть не брякнула про десять тысяч.

Спокойнее, возьми себя в руки. Это у тебя в бауле российских денег столько, а здешних нет ни копейки.

– Полторы тысячи рублей.

– Сколько?

– Я на заводе работаю. К бабушке ехала, она у меня старенькая, а дед в гражданскую погиб. Копила деньги, чтобы ей помочь, а тут авария, а потом бах – ни денег, ни паспорта.

Немного гнусаво получилось, но вполне правдоподобно. И какая теперь будет реакция нашей доблестной милиции?

– Не волнуйтесь, гражданочка. Мы уже допросили вора. Говорит, что документы кидал на пол, но это ложь: я осмотрел автобус – нет там ничего. Будем искать, – это уже сержант вступился за меня.

– А мне что делать?

– Давайте так: вы сейчас вместе с ещё тремя пострадавшими гражданами проедете в отдел, и мы вам выпишем справки. Это хотя бы на первое время.

– А как я теперь до бабушки доберусь? – я скорчила кислую мину.

– Вот незадача… деньги, обнаруженные у вора, приобщены к делу…

– У меня даже мелочи не осталось.

– Сочувствую. Тогда я с начальством посоветуюсь, и в отделе решим.

Глава 2

В отделении милиции пахло гуталином и ещё чем-то неуловимым. Только когда сержант сел за массивный стол, я поняла о каком втором ингредиенте запаха идёт речь – чернила. Обычные чернила для перьевой ручки.

Раритет, однако!

Общая обстановка в кабинете аскетичная: деревянные полы, покрашенные суриком, но с уже «протоптанной дорожкой», побеленные стены, на одной из которых висит только один портрет – Сталина. Четыре стула и этот массивный стол, обитый дермантином.

Довольно уныло …

Решаю посмотреть в окно и чувствую снова укол в шею.

Нет, стёкла уже натерли шею, придётся приводить себя в порядок прямо здесь.

– Скажите, а у вас зеркало есть?

– Что случилось? – сержант вроде не еврейской наружности, а отвечает вопросом на вопрос.

– У меня после ДТ… аварии стёкла в волосах. Надо бы привести себя в порядок.

– Это можно, – он подошёл к двери в смежный кабинет и открыл её. – Вот, пожалуйте, гражданочка.