Судьба на выбор

Я сразу догадалась, когда он принес плохие новости. Дверь открылась как-то иначе, и черная тень упала на порог. Ричард не заходил; он молча и беспомощно глядел на меня. Я никогда его таким не видела… И молю Господа, чтобы не увидеть в будущем.

Он стоял, не говоря ни слова, и я вдруг поняла.

– Нет, – затрясла я головой, отказываясь принять то, что не было еще даже озвучено. – Нет-нет-нет-нет!

Глаза у него заблестели, но он по-прежнему не двигался.

– Неправда… Я не верю. Не верю!

Ричард наконец шевельнулся и на нетвердых ногах зашел в палату.

– Десять минут назад, – хрипло сказал он, беря меня за руку. Мир перед глазами расплылся. Наверное, Ричард говорил что-то еще… Что врачи сделали все возможное, но травмы оказались слишком серьезными… Не знаю. Я не слышала ничего, потому что в голове бились пять ужасных слов.

Эми, моя лучшая подруга, умерла…

Глава 3

Все внутри онемело. Как при уколе новокаина. Или в ледяной воде. Но не в хорошем смысле, когда боль отступает и становится легче. Нет, это чувство было сродни тому, как ты медленно замерзаешь насмерть, понимая, что совсем скоро все, конец…

Ричард и я сидели в полной тишине, пытаясь усвоить невыносимо страшную мысль, не укладывающуюся в рамки нашей реальности. Эми, яркая и безбашенная, всегда жила так, будто каждый день для нее – последний. И вот… это случилось.

Ее смерть, похоже, потрясла даже персонал больницы, потому что к нам вдруг стали относиться иначе. Медсестра, измерявшая артериальное давление, прежде чем снять манжету, на секунду стиснула мои пальцы. Врач, заявив во время утреннего обхода, что я могу отправляться домой, после некоторой паузы с неловкостью похлопал меня по плечу. И хотя он промолчал, возникло ощущение, что в ближайшие дни нам придется выслушать немало соболезнований.

Ричард помог мне переодеться – снять накрахмаленный больничный халат и снова надеть короткое вечернее платье, совершенно теперь неуместное. Я вздрогнула, когда ткань коснулась голой кожи – на подоле темнели багряные пятна, которые могли быть только кровью. Я не знала лишь, чьей. Моей? Джека? Или Эми? Да и какая разница? Все равно дома оно отправится в мусорное ведро.

Чтобы не тратить зря время, Ричард решил сходить в аптеку за обезболивающим.

– Я быстро, – пообещал он, целуя меня в лоб чуть ниже белой повязки. – С тобой ведь все будет хорошо?

Я печально покачала головой. Ричард, замешкавшись, понимающе кивнул. Для нас уже ничего не будет «хорошо». И сильно подозреваю, что за пределами больницы станет еще хуже.

В дверь тихо постучали, и в палату заглянула молоденькая медсестра. Я решила, она хочет сообщить о приехавшем такси, однако вместо этого услышала:

– Мисс Маршалл, к вам гость. Вообще-то сейчас не часы посещений, но учитывая обстоятельства…

Вот оно – одно из преимуществ лечения тех, кто пережил особую трагедию. Правда, я бы предпочла не состоять в этом вип-клубе.

Медсестра шагнула в сторону, позволяя визитеру войти. Джек, помедлив, произнес те самые, роковые слова:

– Эмма, мои соболезнования.

Я отчаянно пыталась сдержаться. В горле заклокотало, как у оперной певицы, собирающейся взять особенно высокую ноту. И с громким звуком – что-то среднее между икотой и собачьим воем – я в очередной раз нырнула в объятия Джека, заливаясь слезами, которые сдерживала в присутствии Ричарда. Теперь они наконец нашли трещину в плотине.

В общем-то, я никогда не была плаксой. Поэтому удивительно, что писатель из Америки, которого я знаю всего двенадцать часов, пережил больше моих истерик, чем жених за последние двадцать лет.

Я не слышала, как вошел Ричард, хотя к тому времени более-менее взяла себя в руки, и поняла, что мы с Джеком не одни, только когда услышала холодно-отстраненный голос:

– Эмма?

Джек поднял голову, так и не выпуская меня из рук. В его объятиях не было ничего порочного, он просто хотел меня поддержать, однако в светло-карих глазах Ричарда мелькнул хищный огонек, совершенно неуместный в данный момент. Я поспешно высвободилась, отступая от Джека на шаг. Тот протянул Ричарду ладонь:

– Джек Монро. Простите, вчера не было шанса нормально представиться.

Ричард медлил. И лишь когда ситуация из простой невежливости пообещала перерасти в откровенную грубость, он пожал Джеку руку. Правда, в этом жесте, так же как и на лицах обоих мужчин, не было ни капли дружелюбия.

– Ричард Уизерс, – коротко сказал он. – Жених Эммы.

У Джека дернулся уголок рта.

– Тебя что, тоже оставили здесь на ночь? – спросила я.

– Нет. Сделал перевязку и отправился домой.

Ах да, он же в другой одежде, а еще побрился. Под закатанным рукавом белел бинт куда меньших размеров.

– Тогда что ты здесь делаешь? – в лоб спросил Ричард.

Я сердито уставилась на него, но в ответ получила притворно удивленный взгляд.

– Позвонил утром, узнать, как дела, и мне сказали, что… Ну… в общем, я решил, что надо бы заехать.

– Очень любезно с твоей стороны, – процедил Ричард.

– Да, спасибо, – отозвалась я с куда большей искренностью.

– Как видишь, я забираю Эмму домой – ей надо отдохнуть. Так что благодарю, у нас все под контролем.