Судьба на выбор

День тянулся, словно пустынное шоссе, а я никак не могла найти себе дело. Сначала попыталась читать, погрузившись в вымышленный мир интриг и секретов, где можно было застрелить любого, кто тебе не нравится. Увы, несколько часов спустя я признала поражение и со вздохом захлопнула книгу. Сюжетных линий оказалось слишком много, чтобы разбираться в их хитросплетениях. Я перевернула томик, изучая фото на задней обложке. Снимок был другим – из студии. Я провела пальцем по темным волосам, внезапно представив, каково это – запустить в них руки. В золотисто-карих глазах сверкали искорки, словно он знал, что творится в моей голове.

– Да и хрен с ним! – решила я, вскакивая на ноги и отправляясь на поиски куртки и ключей. Главное, не думать, что делаю, иначе обрету над собой контроль и остановлюсь.

Я набросала записку родителям: «Звонила Кэролайн. Я уезжаю. Наверное, буду поздно». И даже не соврала, хоть и опустила некоторые факты.

Ведь я обманула Кэролайн, когда сказала, что не хочу ни с кем говорить. Измена Ричарда душила меня изнутри. Но поговорить надо с кем-то, кто не имеет отношения к моей истории, кто сможет посочувствовать и понять мои переживания, потому что его когда-то предали точно так же.

За время пути я успела придумать, что скажу: «Привет, Джек. Надеюсь, ты не против, что я приехала без предупреждения. Хочу пригласить тебя на ужин, чтобы поблагодарить за все, что ты сделал».

На мой взгляд, звучало неплохо. Угостить того, кто спас тебе жизнь, – это очень мило и вежливо.

Я подъехала к дому как раз в тот момент, когда Джек возвращался с пробежки по пляжу. Он, почти не запыхавшись, поднимался по каменным ступенькам, вырезанным в скале. На нем были тренировочные штаны и майка с логотипом Гарварда.

– Эмма! – радостно воскликнул Джек, и в его глазах отразился неподдельный восторг. Я ответила застенчивой улыбкой, пытаясь смотреть ему в лицо, а не пялиться на блестящие от пота плечи и прилипшую к груди майку. Господи, он же бегал, он имеет право вспотеть. Я силилась вспомнить, зачем вообще приехала.

Джек взял полотенце, предусмотрительно оставленное на перилах, и вытер лицо и шею. Темная прядка упала на лоб, и мне, как ни удивительно, безумно захотелось ее поправить.

– Прости, надо было сперва позвонить. Я помешала твоей… пробежке… разминке, зарядке… Или как оно там называется?…

– Ты у нас, выходит, не спортсменка? – насмешливо прищурился он.

– Только если надо убежать от грабителя или из горящего здания.

Джек улыбнулся, и тугой узел, крутивший мой желудок, ослаб. Я и забыла, как легко становится в его присутствии, как приятно обмениваться с ним шутками. С Джеком было очень комфортно, и это даже пугало.

– Может, прогуляемся немного? – спросил он, кивая в сторону пляжа.

– Давай, – отозвалась я. – Если я, конечно, не мешаю.

– Что ты! Рад тебя видеть. Я беспокоился после той встречи в магазине.

У меня начинали гореть щеки – то ли из-за быстрой ходьбы (я с трудом приноравливалась к широкому шагу Джека), то ли из-за того, что он, оказывается, обо мне думал. Хорошо это или плохо?

Мы молча прогуливались по пустынному пляжу. На гладком песке виднелась лишь одна цепочка следов, которую недавно оставил Джек. В этом тихом уединении чувствовалось что-то умиротворяющее. Напряжение постепенно уходило, как вода при отливе. В конце концов мы добрались до дальнего края бухты и сели на песок, там, где накатывающие волны превращали его из золотого в карамельный. Ветер здесь был сильнее, он трепал пряди моих каштановых волос, будто ленточки на майском дереве. Случайно повернув голову, я поймала на себе любопытный взгляд Джека. Во рту почему-то пересохло, а сердце застучало быстрее. Джек отодвинулся, отвернувшись к морю.

– Плохая выдалась неделя? – рискнул он спросить, по-прежнему глядя за горизонт.

– Бывало и лучше.

Он опять повернулся ко мне.

– Хочешь поговорить?

Я покачала головой.

– Раньше думала, что да. Что мне это нужно. Но знаешь, теперь, когда я здесь, просто хочется забыть обо всем. Сбросить этот груз, хоть ненадолго. Сейчас я не хочу даже думать, не то что говорить.

Он кивнул, понимая меня, наверное, лучше, чем я сама.

– Кэролайн считает, что я не права, что надо обязательно излить кому-нибудь душу. Но у нее такой подход – рассмотреть проблему с разных сторон и рано или поздно найти лучшее решение.

– Тоже выход. Ты ей выговорилась?

– Нет, – немного пристыженно ответила я. – Между нами… скажем так, кошка пробежала. Мне не понравилось, что она не рассказала о своих подозрениях насчет Ричарда и Эми.

Джек нахмурился.

– Вы только что прошли через страшное испытание. Зачем ссориться? К тому же она наверняка считала, что защищает тебя.

– Да, ты прав. Но это… очень сложно. Ничего не могу с собой поделать. – Я понизила голос, словно испугавшись, что кружащие над головами чайки услышат мое признание. – Я почти все время злюсь. На Кэролайн, потому что она скрывала свои подозрения. На Ричарда, потому что он изменил. На Эми, потому что она меня предала… – Я сделала паузу. – А больше всего, потому что она умерла…

Услышав последние слова, Джек тревожно свел брови.