Судьба на выбор

– Да, Эмма, – тихо пообещал он. – Все только начинается.

Ужин получился не лучшим на свете, но могло быть и хуже. Никто никого не зарезал столовым ножом, не опрокинул на колени обжигающе горячий противень… Хотя руки чесались. Беседа по большей части крутилась вокруг недавней поездки Ричарда, и это меня более чем устраивало. Чем меньше мы друг с другом разговариваем, тем ниже шансы, что я швырну в него тарелкой.

Было тошно оттого, что он вторгся в мое личное пространство и приходится защищаться в собственном доме. Черт возьми, нужно соблюдать границы дозволенного!.. Только ничего не получится, если родители и дальше будут играть в сватов. Пылая надеждой, они буравили нас с Ричардом пристальными взглядами. Совсем как ученые в Арктике, предвкушающие скорое таяние ледника. Увы – не дождутся.

Запищала духовка, и папа отправился за яблочным пирогом, еще одним любимым блюдом Ричарда. За столом повисло тяжелое молчание. Мама внимательно прислушивалась к нашим разговорам, но последнее время оратор из нее был никудышный. Однако в ее присутствии ни я, ни Ричард не могли высказать все, что на самом деле думаем. Пришлось выражать свои мысли взглядами и жестами. Отец, вернувшись, застал меня сидящей на краешке стула и гордо расправившей плечи, будто в ожидании палача, а не десерта. Я еле дотерпела до того момента, когда тарелки отправятся в посудомоечную машину. Голова буквально раскалывалась, и осталось лишь одно желание: наконец-то спрятаться в своей комнате.

– Кто будет кофе?

Ричард хотел было согласиться, но вовремя заметил мою гримасу.

– Ох нет, простите, Билл, не могу. Мне еще контрольные сегодня проверять.

Он встал.

– Как жаль… – протянула мама. – В общем-то, я тоже должна готовиться к завтрашней лекции…

На секунду стена между мной и Ричардом рассыпалась в прах. Мы обменялись тревожными взглядами.

– Давай провожу, – сказала я.

Кивнув, Ричард поцеловал маму в щеку, поблагодарил отца за прекрасный ужин и последовал за мной на улицу.

Моя злость несколько улеглась – я потратила за вечер все силы и теперь ощущала внутри лишь пустоту.

– Ричард, прекрати! Нельзя приходить ко мне на работу или домой. Это нечестно!

– По-другому не выходит с тобой поговорить.

Я тяжело вздохнула.

– О чем нам разговаривать? Ты все равно меня не переубедишь… А путаясь под ногами, только заставляешь ненавидеть тебя сильнее.

Он дернулся, точно от пощечины.

– Ты меня ненавидишь?!

Я устало покачала головой, даже не представляя, как ему объяснить.

– Не знаю. Иногда да. Особенно сегодня.

Ему хватило совести принять смущенный вид. Ричард потянулся ко мне, но увидев свирепый взгляд, спохватился:

– Извини… Просто не знаю, что делать. Не знаю, как снова тебя добиться.

– Я не приз, чтобы меня добиваться.

– Да, конечно…

– И в этой игре нет победителей. Мы оба проиграли.

– Все должно было быть совсем иначе, – хрипло признался Ричард.

– Увы, дела обстоят именно так. По крайней мере, в данный момент.

Я рассчитывала поставить этой фразой окончательную точку, однако Ричард услышал в моих словах намек.

– Может быть… не сейчас, конечно, я все понимаю… но как-нибудь потом?… – Он беспомощно замолчал.

– Нет, Ричард. Вряд ли.

Он качнул головой, и светлые волосы упали на глаза, пряча полный боли взгляд.

– Эмма, я не отступлюсь. Я не могу уйти просто так, ни с чем. – Я не удостоила его ответом. – Пожалуйста, не отмахивайся от того, что между нами было!

– Я?! Это ты забыл про свои клятвы. А я всего-навсего выбросила проклятое кольцо.

Он невесело фыркнул.

– Ага, я два часа ползал по дну ущелья, пытаясь его найти.

– Ты спускался в ущелье?! Совсем спятил?! Ты же мог все ноги себе переломать. Или шею свернуть! А если бы выронил телефон, кто бы тебя там нашел?!

Ричард довольно усмехнулся: ему понравилось, что я за него переживаю.

– Как видишь, ничего я себе не свернул. Правда, кольцо так и не нашлось…

Я гневно взмахнула руками. Понятно же было, что искать бессмысленно – кольцо укатилось слишком далеко.

– Я решил… ну, вдруг ты передумаешь… Тогда оно пригодится.

– Ричард, я не передумаю.

– Вижу. Пока ты не готова, – смиренно согласился он.

Ну и о чем тут можно говорить? Мы опять пошли по кругу.

Я распахнула дверь.

Перешагивая через порог, Ричард добавил:

– Кстати, если бы я упал, телефон все равно бы не помог.

Я непонимающе приподняла брови.

– Там сигнала не было, – с горечью пояснил Ричард. – Совсем. Пришлось целый час идти по шоссе пешком, прежде чем удалось дозвониться.

Я открыла рот, сама не зная, что сказать: «Прости» или «Так тебе и надо». К счастью, нас отвлек шорох со стороны столовой. Я обернулась – дверь была приоткрыта, и за ней вырисовывался мамин силуэт.

– Прощай, Ричард. – Я многозначительным жестом указала ему на выход.

– До встречи, – уточнил он.

Я не услышала ее шагов. Может, они утонули в шелесте парчи и шелка. Или в шорохе папиросной бумаги, в которую я заворачивала самое дорогое платье в своей жизни – мне так и не довелось его надеть. Но скорее всего – в рвущихся наружу рыданиях и всхлипах. В любом случае, упаковывая сквозь слезы непонадобившееся свадебное платье, я не заметила, как подошла мама.