Судьба офицера. Трилогия

- Товарищи, товарищи! И школа, и служба в армии - наше общее дело. И тот, кто не заботится о грамотной, крепкой армии, тот помогает войне. А вот это действительно запрещается.

- Ну, знаешь, Яков! Ты все-таки осторожнее с ярлыками и выводами. Хотя грамотишка у тебя слабенькая, но понимать же ты обязан, что сейчас нужнее народному хозяйству - хороший инженер или вооруженный до зубов солдат?

- Ярлык я тебе не вешаю. Ты брось свою заносчивость. А вот мыслю я так: надо охранять государство. Слишком много охочих до нашей земли. Понял? Ты где был во время войны? Учился. Воевали другие. Погибали другие. Ты учился, а недоучки ползли с гранатами под танки. Ишь, какой ты мудрый, Лука Лукич, за чужой счет! Да, да! Вот я и себя не пощажу: почему до сих пор при сельсовете нет военно-учетного стола? Во многих сельских Советах имеются. Ничего, я займусь этим. Надо ребят учить, чтобы призывник шел в армию, имея начальную военную подготовку. И нечего на военкомат кивать: кого мы даем военкомату? Девочек для балета, а не юношей. Ишь какой балетмейстер ты, Лука Лукич!

- Что это на тебя наехало? - возмутился директор школы, - Ты хочешь школу превратить в казарму? А вы, товарищ майор, может, пришлете офицеров-надзирателей?

- Никто офицеров вам не даст. Их и так мало. Война поглотила лучших кадровых командиров. Не пришлем. А вот военрука вам иметь следует.

- Никогда! Да нам и по штату не положено.

Пастушенко вдруг покраснел еще больше и стукнул кулаком по столу:

- Положим!

Васько угрожающе бросил председателю сельсовета:

- Посмотрим!

Андрей почувствовал, как все его нутро напряглось, как волнение подкатывалось прямо под сердце, и шагнул в приоткрытую дверь. Но Федос Иванович, проявив незаурядную прыть, юркнул вперед, вырос в кабинете прямо из-под костылей Андрея.

- Здравствуйте, люди добрые! - поздоровался Чибис. - Я тут пришел к тебе, Яков Васильич, со своим постояльцем. Можно сказать, со своим отныне членом семьи. Запиши его на жительство в нашем селе.

Оленич вытащил документы.

- Только что демобилизовался. Все время по госпиталям валялся. Вот решил жить в вашем селе. Оленич Андрей Петрович, капитан, член партии. Сюда приехал по совету врачей.

Федос Иванович с гордостью объяснил:

- С капитаном мы познакомились в госпитале. Он - самый близкий друг Петька нашего, Негороднего. При мне и при Варваре Корпушной Петро просил капитана ехать в наше село. И мы просили. И он уважил нашу просьбу. Так что не только доктора…

Лука Лукич насмешливо бросил председателю, кивнув на Оленича:

- Получай, Яков Васильевич, еще одного Латова!

Оленича больно кольнула недобрая реплика директора школы.

Пастушенко на какое-то мгновение нахмурился, проговорил виновато:

- Наш сельсовет небогат. Но уж если нужда возникнет, заходите.

Андрей успокоил его:

- Что солдату нужно? Харчи и крыша над головой. Жилье мне дает Федос Иванович. Я получаю пенсию, на пропитание хватит.

- Ну, тогда у меня возражений не будет. Все оформим, как следует.

Начальник погранзаставы спросил:

- Пехота?

- Все было, товарищ майор. Был пулеметчиком, командовал эскадроном пулеметных тачанок, стрелковой ротой, но кадровый - пулеметчик.

Отаров подошел и пожал Оленичу руку, представился:

- Майор Отаров. Здесь бываю часто: граница! За морем - Турция. Но и другие заботы есть. Может, организуем встречу с молодыми бойцами?

- Подумаю. Дело-то для меня новое.

- На партийный учет в колхозе надо становиться. При сельсовете нет первичной, - объяснил Пастушенко.

Васько уверенно воскликнул, как отрезал:

- Николай Андреевич не разрешит брать на учет инвалида: это же еще один нахлебник для колхоза!

- А кто такой Николай Андреевич? Секретарь райкома?

Пастушенко объяснил:

- Магаров, председатель нашего колхоза. Но он является членом бюро райкома партии.

- Сможет он поставить меня вне партии? - смеясь, спросил Оленич.

- Он все может! - многозначительно воскликнул Лука Лукич.

7

В Тепломорском райкоме партии без всяких препятствий выписали прикрепительный талон в партийную организацию колхоза «Верный путь», и в тот же день Оленич пошел в партком. Длиннолицый и густобровый секретарь парткома хмуро смотрел, как инвалид усаживается на стул, как прилаживает к стене костыли, как достает партбилет и прикрепительный талон. Хотя фамилия у секретаря - Добрыня, но смотрит он не очень гостеприимно.

- Инвалид, инвалид… Многовато их у нас инвалидов да пенсионеров. А колхоз, прямо скажу, не миллионер.

- Да, не очень рады вы новым коммунистам. Их тоже у вас избыток?

Только теперь, после этих слов, сказанных со значением, Добрыня внимательно посмотрел в лицо Оленичу:

- Ну, ну, посмотрим. Видно, ты человек не скучный.

- В самую точку попал. Я беспокойный. Но выполнять поручения обязуюсь. Можешь смело поручать.