Судьба офицера. Трилогия

Людмила и Андрей, потрясенные новостью, повернулись к Гордею, который все время стоял позади них у самой двери, но его уже не было.

- Значит, у нее дочка сиротой осталась? - почти простонала Люда.

Негородний укорил землячку:

- Что ты, Варя, наделала! Здесь никто, кроме меня, об этом не знал. Хотел же тебе, Андрей, сказать на всякий случай, да не успел. Ах, как нехорошо вышло!

- Да что получилось-то? - Растерянная Варвара поглядывала на всех присутствующих, не понимая своей вины.

- Наш главный врач, - объяснил Андрей Варваре, - полковник Гордей Михайлович, любил Татьяну Павловну. Уехала она от него…

- Ой, и впрямь вышло нехорошо… Но ведь я ж ненароком!

Федос Иванович выждал, пока все умолкнут, произнес успокоительно:

- Чего завели такую секретность? Девочка выросла. Там такая писаная красавица! И не знает, что у нее есть отец. И отец не знает о ней ничего. Житейские дела… А вы завели военные тайны. Надо немедля все рассекретить, пусть знают друг о друге.

- Ну, так это же совсем другой вопрос! - обрадованно воскликнул Оленич. - Мне есть смысл ехать туда… Все дороги ведут к вам, словно в Рим.

Людмила потянула его за рукав и прошептала:

- Пойдем, Андрей, пусть они о своем поговорят…

В коридоре она спросила, задыхаясь от своего вопроса:

- Неужели поедешь? - И тут же сама себе ответила, как выдохнула свою затаенную боль. - Поедешь! Тебя не остановишь ничем…

Он не успел ей ответить: она сорвалась и побежала по коридору, потом скрылась в своей сестринской палате.

15

К знакомству, перешедшему в любовный роман с Таней Рощук, Гордей Криницкий относился не слишком серьезно, казалось, эта связь долго не могла продолжаться, и мысль о браке даже в голову не приходила. Но девушка ему по-настоящему нравилась, была в ней какая-то загадка, которая привлекала и подогревала интерес. И еще одно, что вызывало любопытство, - цельность натуры, присущая и самим Криницким. Вроде появилась какая-то дальняя родственница…

А началось все с того первого дня открытых дверей в госпитале, с четверга, когда учебные заведения города решили взять шефство над инвалидами войны, прислали юношей и девушек, чтобы хоть чем-то помочь, чуть-чуть облегчить существование искалеченным людям. Учительница из первой средней школы привела группу учеников и распределила по палатам, а в сорок восьмую, где обитал лейтенант Негородний, ребят не хватило. Тогда Татьяна Павловна решила, что на некоторое время возьмет нагрузку на себя.

Как потом выяснилось, она вначале рассказала инвалиду о городе, где находился госпиталь, о горах Карпатских, о реке Днестр, о бандеровщине и о смерти товарища Сталина, об общем по всей стране голоде. Картина вырисовывалась не совсем радостная, но офицер требовал правды, и Татьяна Павловна с горечью про себя отмечала, что эта правда - не бальзам для больного человека. Потом он попросил написать письмо от него в родное село, чтобы узнать, как живут его земляки и какие послевоенные беды свалились на них.

- Неужели они бедствуют и голодают? - тихо, с болью в голосе спросил Негородний и, не дожидаясь ответа, продолжал: - А какие места богатые у нас! И земли родят хорошую пшеничку, и овцам да птицам простор, и море у нас рыбное! Не должно бы быть голодухи…

Гордей Михайлович, обходя больных, зашел и в сорок восьмую палату.

- О, к нам зашел наш главный! - сразу же воскликнул Петр.

Со стула поднялась довольно высокая, стройная молодая женщина лет двадцати пяти. На Гордея Михайловича глянули большие глаза, лихорадочно блестевшие. Голос у нее оказался тихий, вкрадчивый, подкупал искренностью:

- Помешаю вам? Я, наверное, много времени отняла? У вас ведь работа! Мне уйти?

- Ну что вы так всполошились! Сидите.

- Мне очень неловко…

- Все равно на улице начинается дождик, так что не торопитесь.

- Ой, я побегу! У меня так много работы!

Негородний приподнял голову:

- Спасибо вам, Татьяна Павловна! С вами было очень интересно! Пожалуйста, придите еще, а?

- Хорошо, хорошо. Я приду, приду обязательно, - проникновенно звучал ее голос.

Гордей Михайлович вышел с нею на улицу. Уже темнело. Накрапывал дождь.

- Разрешите вас немного проводить? - спросил Гордей Михайлович.

- Если вам позволяет время, пожалуйста.

А через несколько минут хлынул сильный дождь.

Гордей Михайлович схватил Татьяну Павловну за руку, сорвался на бег, увлекая за собою. Девушка охала, протестовала, но бежала и роняла слова:

- Да вы же совсем промокли! И зачем вы пошли! Как вы назад в таком виде вернетесь?

Потом, когда уже остановились у дома, где она жила, нерешительно промолвила:

- Мне жалко, что вы из-за меня терпите такое. Может, ко мне войдете?

Видно было, что она пригласила из вежливости, и теперь боялась, что он согласится. Но Криницкий не обратил внимания на ее смущение и пошел следом.

Жила Рощук в одной маленькой комнатке, забитой книгами и подушками. «Странно, - подумал Криницкий, - зачем подушек столько?» И спросил ее об этом напрямик»

- Это мое приданое, - равнодушно отозвалась она. - Осталось после мамы.

- Собираетесь замуж?