Судьба планеты

— Обязывают не только нас. Мы приняли команду «игрек-эпсилон». Она означает немедленное возвращение всех звездолетов на Лоуэ, — спокойно ответил Римодал.

— Да-а! — протянул Кэлл, — Не помню, чтобы когда-нибудь в истории цивилизации четвертого пояса звучал такой приказ. Видимо, причина для возвращения всех кораблей веская. Правда, для нас, как я понял, командир, есть особое задание. Не правда ли?

Римодал вместо ответа сказал:

— Лемма, включи еще раз запись.

В наступившей тишине явственно прозвучало:

— Всем! Всем! Всем! Всем! Сигнал «игрек-эпсилон», «игрек-эпсилон», «игрек-эпсилон». Для Ра-1 предписывается операция Зет-0. Для Ра-1 — операция Зет-0, Зет-0, Зет-0!

— Что это? — вскинув брови и ни к кому не обращаясь, вновь тревожно спросила Лемма.

— Откуда я знаю, — небрежно бросил Кэлл. — Нам, простым смертным не дано знать того, что знают наши боги. — Он смешно закатил глаза и поднял вверх свои огромные руки.

— Хватит, не до шуток! — повелительно произнес Римодал. Он подошел к сейфу, достал кассету и вставил ее в видеофон. Раздался мелодичный звук и на экране появился руководитель межгалактических экспедиций, человек легендарной судьбы, которого знали жители всего четвертого пояса — Энрат Келледал. Прежде, чем произнести первую фразу, он несколько мгновений молчал, как бы оценивая каждого члена экипажа, стоявшего в эту минуту перед ним, и затем ровным, твердым, будто выкованным из прочного металла, голосом, сказал:

— Задание Зет-0 для экипажа Ра-1. В случае возникновения ситуации, потребующей немедленного возвращения, независимо от того, вызвана она объективными обстоятельствами, связанными с работой звездолета Ра, или поступившей командой из центра управления межгалактическими экспедициями, экипажу предписывается: изучение разума Голубой продолжать путем летаргации индивидуума, либо, если это возможно, посредством длительного совместного общения в ходе возвращения в галактику. При этом насилие, как физическое, так и психическое исключается. Все!

Экран погас.

— Кому что не ясно? — усаживаясь за пульт управления и обводя взглядом каждого члена экипажа, спросил Римодал.

— Мы должны взять с собой на Лоуэ человека?! — изумилась Лемма, — Но!

— Вот именно… «но»! — перебил ее Римодал.

Он повернулся в кресле к экрану внешнего обзора, опустил голову и, немного помолчав, продолжил:

— Несмотря на кажущуюся простоту задания, оно представляется мне чрезвычайно сложным. Здесь действительно возникает несколько «но», как это вполне понятно только что объяснила нам уважаемая Лемма.

Лемма никак не отреагировала на явную иронию, с которой была произнесена последняя фраза Римодала. Она уже была захвачена предстоящим уникальным экспериментом и мысленно прокручивала операцию, которую необходимо осуществить, выполняя задание центра. Между тем, Кэлл, опустив голову на могучую грудь, молча слушал Римодала и, казалось, не проявлял никаких эмоций.

— Какие же это «но», — вновь услышала лемма голос командира.

— Во-первых, нам необходимо выбрать одного индивидуума из более чем пяти миллиардов индивидуумов планеты, — продолжал чеканить слова Римодал. — При этом желательно, чтобы человек отличался высоким уровнем интеллекта, а его знания были вполне достаточными, чтобы явиться базой для освоения предложенной ему программы. Ошибка в этом плане оказалась бы серьезной для нас неудачей. Во-вторых, особое значение имеет рассовый вопрос. Для вас не является секретом, что подготовленный и с таким трудом налаженный эксперимент по сосуществованию огромного количества расс, народов и народностей, этнических групп, который проводится на Зее вот уже более двадцати пяти тысяч лет, должен продолжаться при любых обстоятельствах. Но сегодня необходимо решить конкретно: с человеком какой рассы, какого народа мы продолжим работу в звездолете. В-третьих, человек должен попасть в звездолет по собственному желанию. Насилие, как вы слышали, исключается. И, в-четвертых, мы серьезно ограничены во времени. С момента получения сигнала «игрек-эпсилон» до начала выполнения задания не должно пройти более шести часов, независимо от нового задания. В нашем распоряжении осталось пять часов тридцать минут. Прошу высказываться, но как можно короче.

Сложные чувства в эти минуты обрушились на Лемму. Она, конечно, была очень рада, что совсем скоро их корабль устремится назад к далекой и родной Лоуэ. Но эту радость вдруг властно стало заслонять нивесть откуда появившееся чувство тоски, которое все больше заполняло душу, а сердце отзывалось щемящей невосполнимой утраты. Да, перед ней была чудная, удивительная Зея! Голубая Зея!