Судьба по имени Ариэль

И, как в далеком 78-м, мне опять крупно не везет! В августе этого года весь наш доблестный народ поставил на колени один вредный дядечка по имени «Дефолт», и рухнуло многое то, что по-доброму замышлялось.

Не бог весть, какие деньги, но они у меня «сгорели» в двух пирамидах. А следом и мой романтичный «Небесный фонарщик»…

Вот и Генаша ушел, не видя никаких перспектив. Роль администратора на себя берет барабанщик Виктор Риккер.

…Опять сижу в своей любимой 25-ой комнате в ДК ЖД. В той самой, исторической, где проходили репетиции «Ариэля» перед конкурсами и фестивалями, где ковались победы… Очень хотел сделать комнату-музей, да куда там!.. Здесь уже проходной двор. Часто репетируют джазовые коллективы, молодняк. Флейтист Жора Анохин — музыкант с большущей буквы, европейского уровня, вынужден репетировать где попало. Часто приходит сюда, я, естественно, не отказываю…

Два дня смотрю по телевизору ночные туры конкурса «Славянский базар» — как там наша Оленька? И вдруг: «Первая премия — Ольга Сергеева — Россия!» Как я радовался! Вот она — преемственность… Потом, звонки друзей, поздравления… Я говорю: «Вы что, какое отношение я имею, это Оленька — молодец.» В ответ: «Ну, это ты же ее открыл!» Хотя, не скрою, приятно. Вспоминаю, как я сделал ей самую первую аранжировку ее же песни «Летний вечер». Это была незатейливая босса-нова. Потом Оля блестяще спела «Звездный калейдоскоп». Но, «большому кораблю — большое плавание» и Оленька, выгодно выскочив замуж, «уплыла» в Москву…

Восхищаюсь поэтессой Асей Борисовной Горской. Пожилая женщина, а сколько энергии!. Видимо «подпитывают» ее дети, которые любят. Все-таки добилась своего — выпустила музыкальную книжку с детскими песнями. С помощью супругов Лурье она получилась великолепной. На финской бумаге, с шикарными рисунками, и что приятно, с моей музыкой. Назвали мы этот песенник «Аквариум детства». Выяснилось, что подобные издания — жуткий дефицит. Тем более, что она продавалась с кассетой. Через некоторое время ее, буквально, «смели» с прилавка.

В этом же году я дал старт своему необычному марафону. Поэт Олег Леонидович Смирнов, у которого к этому времени выходила 55-я книжка стихов(!), предложил мне, если так можно выразиться, «омузыкалить» их. Конечно, по возможности, не все. Нужно было выбирать. Причем, Леонидович просил долго не задумываться над аранжировками. Пусть, говорит, это будут экспромты… И я решил попробовать. Концертов было жутко мало, а здесь и творчество и хоть какие-то дивиденды… С утра включал старенький синтезатор «Korg М-1», где вместе с тембром рояля был уже скомбинирован бас. Читая стихи, мелодии сами просились «на выход»… Потом переключался на барабаны, и аккомпанемент был почти готов. В конце «приправлял блюдо» скрипочками, баяном или саксофоном, так чтоб можно было слушать. Потом брал микрофон и, пока была свежа в памяти мелодия, сбрасывал все это на магнитофон. И, ведь, неплохо получалось! Не задумывался о стилях. Разброс был от бардовских до хард-рока, насколько позволяли стихи. В основном, в них — любовь к природе, о друзьях, о безвременно ушедшей супруге поэта, о его новой семье… Во время сочинения пришлось превращаться и в поэта-припевщика. Так как в большинстве песен отсутствовали припевы — я досочинял их. Перешагнув пятисотный рубеж, нам с Олегом Леонидовичем обоюдно захотелось красивой цифры — 1000! И это мы преодолели. А потом еще… Забегая вперед, скажу, что состоялся мой личный рекорд — это 2065 песен, написанных ровно за 2 года! В это трудно поверить, но это так. Передо мной 128 кассет с записями… Можете послушать… Только придется запастись временем, заранее взяв отпуск за свой счет… Чудачество, скажете… Может быть… А я бы еще добавил — композиторская гимнастика для музыкальной мысли, или еще один повод вспомнить книгу рекордов Гинесса.

Под занавес года порадовала общественность города Челябинска, которая признала меня человеком года в музыкально-организаторской деятельности, вручив премию «Овация».

1999 год, второе пришествие «Емельяна»

Комната номер 25 в ДК ЖД уже превращалась в притон. Все музыкантские радости выливались в прямом и переносном смысле из стакана в стакан. Естественно, меня объявляли главным зачинщиком всех оргий, хотя духовики честно брали все на себя. Новые времена заставляли директрису Чушкину по-новому смотреть на культуру. «А не послать ли всех этих лабухов…» — думала она. Столько было предложений сделать в комнате что-нибудь прибыльное, магазинчик какой, или впустить экстрасенсов? Так, вскоре рухнула моя хрустальная мечта сделать в этой легендарной комнате музей «Ариэля». В аккурат, в день смеха 1 апреля мне было велено выметываться. Напрасно я умолял начальство дожить в ней до своего юбилея всего два месяца, а потом с честью и благодарностью уйти — все тщетно. Со смешанными слезами и смехом в этот день мы выгребали сейф с документами и нотами, забирали нехитрый скарб…