Судьба по контракту (СИ)

Сержант сидел, уткнувшись в глиняную тарелку, и методично расчленял жареную курицу, совершенно не отвлекаясь по сторонам. Он такой. Сам сюда притащил. Заказал свою любимую курятину и теперь пока не съест все, к окружающему миру будет глух. Даже если здесь случиться драка, он будет сидеть и жевать, нисколько не обращая внимания на пролетающие мимо столы и стулья, совершенно равнодушный к бушующей вокруг молодецкой удали. Есть у Санти пристрастия, которым он отдается всецело. Их целых три: оружие, распутные девки и жареная курица.

Ильм отпил еще немного пива и осторожно потрогал затылок.

Чуткие пальцы ощутили обширную припухлость. Интересно чем его так приголубили? История вполне могла закончиться значительно хуже. Проломили бы череп и весь сказ. Лежать ему тогда в братской могиле вместе с Мартином, Ругом, Диком и другими… Видать бил его человек, плохо обученный, или просто досталось вскользь.

Ильм тихонечко вздохнул, припоминая события позапрошлого утра.

В себя он пришел, когда место побоища уже осмотрела высокая комиссия во главе с гарнизонным головой и похоронная команда приступила к растаскиванию трупов. Сознание вернулось в тот момент, когда его не очень церемонясь, поволокли за ногу. Ильм инстинктивно дернулся и лягнул тащившего его молодого стражника ногой. Паренек вскрикнул от неожиданности и выпустил сапог из рук.

К нему сразу подбежали. Стали, что-то говорить, много и шумно, перебивая друг друга, хлопать по спине. Ильм почти ничего не понимал и на все вопросы лишь морщился в ответ. В голове все ходило ходуном, гремела гроза и звонили колокола. И вдруг сквозь этот дурман, как луч солнца через тучи пробилась одна, единственная мысль. Жив. Жив. Жив… И сразу же темной стаей полезли в голову воспоминания о событиях прошедшей ночи.

Он попытался подняться, опираясь на услужливо подставленные руки. Его терзало лишь одно желание — увидеть все самому. При свете дня. Он попытался встать и не смог. Дрожащие ноги предательски подкосились, и сознание покинуло его вновь.

Когда он открыл глаза во второй раз, то с немалым удивлением обнаружил проплывающие над собой фасады городских зданий. Под спиной, даже через кольчугу ощущались какие-то неровности, наводящие на очень неприятные мысли. Ильм повернул голову вбок и почти прямо перед собой увидел торчащую из-под груды заскорузлых от засохшей крови тряпок скрюченную серую руку. Будь он трижды некромант, но позволить себе ехать на трупах он не мог.

Ильм, кривясь от боли в затылке, приподнялся на локте и слегка ткнул рукой в понурую, сутулую спину возницы. Старик вздрогнул, а потом, вспомнив видимо, что везет не только мертвецов, помянул нежную молодежь крепким словцом. Мол, что с того, что на покойниках приходится ехать. Лежать удобно? Удобно. Зачем пожилого человека зазря ручонками в спину тыкать. Мертвецы, они не кусаются. Да и приехали почти. Вон главный гарнизонный дом уже недалече. Мастера офицера приказано доставить именно туда. И так из-за него какой крюк по городу завернул, а ему, старику, еще ходку к башне делать…

Поворчал, поворчал, но повозку остановил.

Ильм неловко спрыгнул на мостовую и взялся рукой за шершавую боковину телеги. Старик громко причмокнул губами и потянул вожжи. Доходяга, лишь по недоразумению именуемая лошадью, изо всех сил напряглась, сдвигая воз с места, и медленно перебирая ногами, уныло опустив голову, побрела дальше. Так они и продолжили свой путь, заставляя встречных прохожих опускать глаза, и молчаливо расходится по сторонам. Старый божедом на телеге, полной трупов, и Ильм, отчаянно боровшийся с приступами головокружения и тошноты, всколоченный, заляпанный с ног до головы грязью и кровью…

Сдав беспокойного спутника с рук на руки подбежавшим стражникам, возница облегченно вздохнул и кряхтя полез на передок своего нехитрого транспортного средства. Ильма же, аккуратно придерживая со всех сторон, привели прямиком в святая святых — личный кабинет полковника Ульриха. Там его уже ожидали три важные персоны. Сам полковник Ульрих, господин Жильбер — первый советник графа и бургомистр Турова, а так же смиренный брат Гийом.

Встретили его благосклонно, но при этом весьма сдержанно. У всех присутствующих был такой многозначительный вид, что поневоле в голову лезли мысли о том, что все если не раскрыто уже, то уж точно находиться под самым пристальным контролем. Брат-куратор кстати при виде Ильма даже бровью не повел. Ильм в ответ тоже. Не до того ему было. Важней всего было не наблевать на шикарный ковер, устилающий пол.

Сначала его поблагодарили от лица гарнизона, города и графства за честно исполненный долг и поднесли богато отделанный самоцветами кубок с вином. Причем кубок поднес ни какой-нибудь слуга, а лично сам бургомистр.

Ильм поначалу думал отказаться, боясь усугубить и без того скверное самочувствие, но почти сразу осознал, что не выполнив церемониал, может усугубить отношение к себе. Пришлось, скрепя сердце приобщиться к крепкому вину.