Судьба по контракту

— С радостью, но мне послушание надо исполнить. Видишь, я чищу снег.

— Мне кажется, не будет большой беды, если ты, почтенный, ненадолго прервешься.

— Не могу. Ибо в труде приходит к нам смирение.

— Я готов прямо сейчас пожертвовать на нужды храма золотой центурий.

— Щедро твое сердце. Давай подаяние, и я выслушаю тебя.

Ильм достал из кошеля монету и вложил ее в пухлые руки. Служитель культа принял мзду и погрозил пальцем своим подчиненным.

— Работайте дети мои, и воздастся вам.

Храмовник повел Ильма в сторону часовни. Шел он важно, всем своим видом демонстрируя незыблемость позиций своей веры. Ильм, склонив голову, шел следом и старался не наступить на длинный подол орденской рясы.

При входе брат Бенедикт тщательно стряхнул со своих сапожек снег. Ильм дождался своей очереди, принял веник и под бдительным оком исповедника совершил точно такой же ритуал. Потом подумал немного и старательно смел образовавшуюся на мраморном полу грязь поближе к двери. Его порыв не остался не замеченным. Бенедикт одобрительно кивнул и позволил себе улыбнуться.

— Похвальны добрые порывы твои, чадо. Идем же…

Они прошли меж рядов скамеек, и приблизились к алтарю.

— На колени.

Ильм послушно опустился на пол.

Брат Бенедикт положил руку ему на голову и обратил свой взор к потолку, где искусно был изображен Единый, окруженный восхищенной толпой своих учеников.

— Глаголь, чадо. Будь правдив и свет откроется тебе. Нас никто не слышит, кроме небес.

— Привет тебе, благостный от Гора.

Рука Бенедикта едва заметно дрогнула, но положения своего не изменила.

— Это не меняет сути вещей. Глаголь.

— Могу ли я дерзнуть и задать тебе несколько вопросов?

— Дерзни, но помни — не всякие уста открываются просто так.

— Я готов вложить в них самоцвет.

— Это меняет суть вещей. Велик ли дар?

— Хризолит, не ограненный. С крупный лесной орех.

— Щедро, — Бенедикт прекратил рассматривать фрески и с интересом посмотрел на Ильма, — ты, надеюсь, понимаешь, что не все в моей власти?

— Разумеется. Мне уже и так оказана большая честь…

— Спрашивай.

— Брат-куратор Гийом…

— Тс…,- Бенедикт приложил палец к губам, — без имен.

— Меня интересует цель его последнего похода.

— Ходят туманные слухи, что он хотел извести одного черного колдуна. Менее туманные слухи говорят о том, что это был его старый враг… Впрочем, это тоже никем не подтверждено.

— Кто этот колдун?

— Имени не знаю. Это в графстве Ношт. Говорят, что это старая история, — Бенедикт понизил голос до шепота, — месть.

— Где покоиться тело куратора?

— Его предали огню. И сковали дух, чтобы никто из нечестивцев не посмел его призвать. Спрашивай о другом.

— Восточная башня…

— Никто пока не знает природу сего феномена, но верховные иерархи постепенно склоняются к мнению, что свет, ей источаемый, не от Единого исходит.

— Правда ли то, что в ней успели пропасть люди?

— Не слышал о таком.

— Что орден будет предпринимать?

— Не знаю.

— Скажи, а на Тряпичной улице есть у ордена земли во владении?

— Есть и такие. У нас много домов во владении по городу. Много людей нам служат. Для разных целей. Я понятно выразился?

— Вполне. Это все…,- Ильм вытащил из кармана драгоценный камень, — премного благодарен.

— Единый тебе в помощь, — благостный брат неуловимым движением спрятал хризолит куда-то меж складок своей одежды, — Гору поклон и наилучшие пожелания.

— Передам, — Ильм поднялся с колен, — с твоего позволения я пойду.

— Иди, чадо…

Ильм покинул пределы часовни и еще немного совершенно бесцельно побродил по улицам, укладывая в голове "исповедь". Особой ясности встреча с Бенедиктом не принесла. Гиома зачем то предали огню, имя Хонва не прозвучало… Орден имеет право распоряжаться своими людьми по своему усмотрению даже после смерти. Графство Ношт велико и черных магов в нем немало… И мало ли кому Гийом собирался мстить… Очень похоже, что это был Хонв, но тому по-прежнему нет достоверных подтверждений. Лишь один факт не вызывает теперь никаких двойных толкований. Восточная башня действительно светится и это тревожит орден.

***

Размышления о Кейте так и не принесли окончательного понимания того, как следует поступить. Ильм рассматривал непростую задачу с разных сторон и все больше приходил к выводу, что практически бессилен. Попасть в часовню праведного Зигмунгда было несложно, но все дальнейшие действия были пока за гранью понимания. Как пробраться в склеп? Идея примерить на себя образ Единого отдает почти самоубийством. Проще сразу забраться на городскую стену и, не мучая себя слишком долго просто прыгнуть вниз головой в городской ров. Как ни прискорбно, но приходиться признать, что в данной ситуации без помощи Гора он обречен на неудачу. Гор вроде и не против, но в то же время создается впечатление, что он старательно пытается избежать похода к мертвому лейтенанту…

Ильм отобедал в полном одиночестве, и завалился на кровать.

Бульварный роман, который он взял полистать от нечего делать, оказался на редкость скучным и очень быстро навеял дремоту. Ильм отложил засаленную книгу в сторону, взбил подушку и решил не сопротивляться пожеланиям собственного организма.