Судьба по-русски

И пока Калашников через затемненное стекло вглядывался в солнце, перед камерой, как суслик из норы, вдруг появился длинный, тощий мужчина и — ноль внимания на нас — расстелил на огромном валуне (главной ценности в нашем кадре) махровое полотенце, начал раздеваться…

Поначалу мы обалдело смотрели на это диво, как на шутку, на чей-то розыгрыш. А он, «пришелец», не торопясь, почти вальяжно, улегся всем своим костлявым телом прямо перед объективом, поперек кадра…

Наблюдая столь эксцентричную, похожую на цирковое антре сцену, съемочная группа надрывалась от хохота и, забавляясь, выкрикивала:

— Эй, эй, дядя! Здесь не солярий!..

— Слушай, пляжник, ваше лежбище чуть правее, в Средиземном море!..

Тощий — ни гу-гу… Никакой реакции на наше веселье…

Потом не смешно стало и нам.

— Дедушка, дедушка, пожалуйста, уйдите — это наше рабочее место, — всерьез внушала незваному гостю актриса Наташа Вавилова.

«Гость» хоть бы бровью шевельнул — лежит бревно бревном… Словно глухонемой…

Бросились к нему те из нас, кто был с языками, кто на какой горазд: Андрюша Миронов английский предложил, второй режиссер Феликс Клейман — немецкий. А «тощий» молчит.

Солнце, как назло, к тому времени почти наполовину поднялось над землей. Еще минута-две, максимум три, и режим уйдет — съемка не состоится. Денег нет, времени нет, у актеров спектакли в Москве…

Это — катастрофа!..

Не выдержали нервы даже у самого спокойного человека в группе, оператора Калашникова:

— Да сбросьте к едрене-фене эти кости в воду, и баста!

«Кости» не шелохнулись…

Наступил предел и моему терпению.

— Яко!!! — с надрывом закричал я, обращаясь к представителю фирмы, которая оказывала нам услуги. — Поговори, наконец, ты с с ним на вашем языке!

— Я кавариль… — трясется Яко.

— И что?!

— Он каварить… он свободный краштанин, шивёт свободной стране… Где шелает, там лешит. — Бедный финн от растерянности с трудом выговаривал русские слова.

— А ты свободный?!

— Да… Свободный…

— И можешь стоять, где хочешь?

— Да…

— Тогда закрой ему солнце!..

— Я не умею закрыть солнце, — смущенно пожал плечами Яко.

— Стань так, чтобы твоя тень легла на него, костлявого, — он же загорать разлегся!

Яко оживился, прыгнул на валун, нацелил свою тень на «незваного» и… застыл.

В нетерпеливом ожидании финала этого поединка застыли и мы.

Миронов сказал:

— Дуэль Горыныча и Кащея началась.

Не выдержал «Кащей»: вскочил как ужаленный. Его трясло от злости. Он прошипел:

— Пошли вы все к…! — И на чистейшем русском языке «Кащей» выпустил в нас очередь весьма колоритных слов. Потом вприпрыжку, по острым камням удалился прочь…

Проводив его не менее любимым в России свистом, приготовились к съемке. Сняли. Но… И солнце было не то, и город своей главной приметой вывалился из кадра — пришлось спешно менять точку съемки.

Последний съемочный день оставил на душе противное, смутное ощущение. Да если бы только этот и если бы только один… Утешался, пожалуй, тем, что вспоминал цитату из книги М.И.Ромма: «Если режиссеру удается воплотить сорок процентов того, что задумал, — он может считать себя счастливым».

Откровенно говоря, когда-то давно прочитав эти строки, я ухмыльнулся: «Во как?! „Ленин в Октябре“, „Тринадцать“, „Убийство на улице Данте“. И это всего лишь сорок процентов? Лукавит, конечно, мастер». Так, разумеется, я мог думать только тогда, когда режиссура была еще только в моих тайных мечтах. А тут вот она, явь!

В душе, конечно, было смятение не только от подсчета процентов: «удалось» — «не удалось». А еще и оттого, что крутилась в мозгах фраза человека, нежданно-негаданно появившегося перед нами и разрушившего самое дорогое в творчестве — настрой, ауру, атмосферу: «Я свободный… Где хочу, там лежу!»

Что все-таки такое свобода? Ведь свобода — это не своеволие, не свободоблудие, не беспредел… И, конечно же, не хамство…

Парижанка Наташа

В ноябре 1985 года делегация российских деятелей культуры во главе с заместителем Председателя Совета Министров РСФСР Е.Чехариным приехала в Париж. Нас принимало Общество франко-советской дружбы.

В роскошном ресторане в аэропорту Орли хозяева устроили по-французски изысканный прием, рассказали о программе нашего пребывания в стране, куда входили официальные визиты в «высокие» кабинеты, осмотр достопримечательностей, встречи с нашими бывшими соотечественниками в клубе «Жар-птица»…

К моему удовлетворению, я единственный из делегации на пару дней оставался в Париже, в связи с демонстрацией фильма «Победа» в ЮНЕСКО, а остальные сразу разъезжались по стране.

Я обрадовался тому, что смогу увидеть Париж так, как давно мечтал — без запрограммированной обязаловки, а как бы изнутри. Увидеть Париж не с парадной стороны, не таким, каким его обычно показывают всем туристам, — без того необходимого набора, который уже навяз в зубах: пожалуйста, взгляните на Эйфелеву башню, посмотрите направо — это собор Нотр-Дам…

Почетный председатель Общества дружбы, милая мадам, пошутила: «Господина Матвеева в отеле „Флорида“ уже ожидает очаровательная девушка Натали. Она будет делать вам приятное до приезда ваших коллег».