Судьба-Полынь Книга I

Жнец оказался окружен сплошь людьми из высшего сословия: оба преатора, Ракавир, несколько жриц и жрецов. Если Аларий просто поглядывал на десятника и отпускал ядовитые замечания по поводу вырождения настоящих солдат, то народный преатор Карвус, когда Ильгар уселся на свое место между Рикой и Нарти, спросил с надменной гримасой у Ракавира:

— Кто таков?

— Приятель моих красавиц, — ответил тот. — Славный малый. Десятник в резервном полку.

— Стоит ли такого приваживать? Невысокого полета птица…

Ильгар украдкой обернулся. Карвус был худощавым, смуглым. Смотрел на шумных горожан с пренебрежением и брезгливостью.

— Так ведь молод еще. Горяч, наверное. Поостынет в резерве, а там, глядишь, и нас потеснит! — Ракавир громко рассмеялся. — Девушкам полезно проводить время с настоящими мужчинами, а не с этими напомаженными хлыщами из местной знати.

Отчетливо прозвучало язвительное хмыканье Зеоры. Несмотря на весь гонор и замашки, девушка не была особо родовитой, и занимала скромное место на нижних ярусах.

Ильгар почувствовал легкое прикосновение к руке. Повернулся.

— Дублет тебе к лицу. А с мечом на поясе выглядишь еще мужественнее. Видна стать! — От хвалебных слов и ласкового взгляда Рики жнец сразу забыл про волнение и скованность.

— От тебя тоже глаз не оторвать. Ты похожа… на цветок в этом кремовом платье.

— А я на что похожа? — сдерживая смех, спросила Нарти, с вызовом проведя ладонью по бархатному иссиня-черному платью, усеянному искорками бисера.

— На ночное небо, — ответил Ильгар.

— О, так ты еще и поэт!

Теперь уже обе девушки хохотали, а десятник чувствовал себя косноязычным ослом. Пожалуй, при Кряжистом Изломе было легче… Он потянулся к кувшину с водой, но вдруг пальцы задрожали, их свело судорогой. Кожу на груди припекло. Почувствовался знакомый озноб. Ильгар поерзал в кресле. Хотелось расстегнуть дублет, залезть под рубашку и разодрать ногтями проклятый шрам…

— Позволь? В горле пересохло, — он ухватил расписной кубок Нарти и принялся жадно пить вино. Темноволосая девушка удивленно вскинула вверх левую бровь.

— Что-то не так? — спросила Рика. — Ты сам не свой.

— Все хорошо. Немного непривычно чувствую себя в новой одежде и… таком окружении.

Девушка, успокаивая, положила ладонь ему на сжатый кулак. Ильгар расслабился, почувствовав приступ нежности — еще одно забытое, почти незнакомое чувство. Но шрам зудел так, что невозможно было терпеть. Десятник заозирался. Неужели опять боги? Но мир тонул в праздничной безмятежности, а люди радовались и ликовали: восторженно свистели, выкрикивали имена участников турнира, приветственно махали платками. Вот пожаловал на ристалище герольд в синем облачении, приложил рог к губам — и гул разлился по холмам, пронесся над озерной гладью, затерялся где-то в крышах домов Сайнарии, рассеялся над равнинами. Послышался тяжелый стук копыт — это появились Сарлуги, как они называли себя. На могучих скакунах, закованные в сталь. Яркие плащи украшает вышивка. Кони покрыты пестрыми попонами. Всадники молодые, самодовольные, гордые.

— Слушайте! Слушайте! Слушайте! — провозгласил герольд, подняв над головой вложенный в ножны меч, с украшенной разноцветными лентами рукоятью. — Жители и гости Сайнарии, верные подданные Сеятеля! Мы рады объявить наш турнир открытым!

Он обнажил клинок и трижды отсалютовал им: простым зевакам, почетным гостям и турнирным бойцам.

В ответ два десятка копий взметнулись к небу — вымпелы затрепетали на ветру. Грянуло дружное: «Сарлуг!»

— Так звали мальчишку, придумавшего эту забаву, — шепнула на ухо Ильгару Нарти. — Он погиб перед первым крупным турниром. В честь этого каждый сарлуг наносит на тыльную сторону ладони татуировку…

Что-то холодное и липкое мазнуло десятника по лицу. Он приложил палец к щеке — на коже остался красноватый развод. Кровь? Еще несколько капель безнадежно испортили дублет. В груди вспыхнул пожар. В голове помутилось, мир поплыл перед глазами. Ильгар покачнулся, едва не рухнул вперед, свалив поднос с водой и разлив вино на сидящих внизу торговцев. Послышались недовольные возгласы и обещания «оттрепать за уши растяпу».

— Что там такое? — в раздражении крикнул преатор Карвус. — Уже напился, солдафон? А я предупреждал — нечего всякую шушеру приваживать.

Казалось, больше никто не замечает крохотных алых капель, падающих с неба. Все внимание народа было приковано к арене. Десятник встревожено обернулся к Ракавиру:

— Скорее забирайте дочерей и уходите, — затем вскочил на сиденье и закричал так, что даже сарлуги обратили на него внимание: — Все бегите в город! Бейте тревогу! Боги напали на нас!

— Тьфу, опять он за свое! — хмыкнул Аларий. — Нет, в резервном полку ему и место. Паникер…

Слова заглушил хлынувший стеной красный ливень. Молчание повисло над ристалищем лишь на мгновение, а потом его рассек пронзительный женский крик. Кровь ли хлестала с небес или же некто придал воде зловещий цвет, но мир быстро окрасился алым.

Дарующий все понял. Он уже был на ногах, раздавал указания. Затем ухватил за руку какого-то толстячка и что-то яростно зашептал на ухо…