Судьба-Полынь Книга I

Ильгар умылся из бадьи, переоделся. Немного подумав, оставил новый меч на попечительство оружейнику и, прицепив на пояс ножны с кинжалом, отправился в город. Сон сулил лишь головную боль, кошмары и — что самое скверное — потраченное время. Пока еще находились в городе, хотелось уладить несколько дел… личных. Начать решил с простого: отыскать Нерлина. Он не видел торговца на турнире, в последовавшем за ним хаосе — тоже. Ильгар волновался за друга, хотя и понимал, что ничем не мог бы ему помочь. От мысли, что человек, с которым провел бок о бок юные годы, мог очутиться на одной из покрытых белым полотном повозок, сгоревших в погребальном огне сегодня утром, делалось муторно на душе…

Найти новое родовое гнездо торговца не составило труда: особняк выделялся крикливой пышностью даже на фоне резиденций обоих преаторов и прочей знати. Лепнина, мрамор, лакированное дерево, разноцветная черепица — всего в изобилии. Двухэтажный дом, окруженный еще не загустевшей зеленой изгородью, охраняла пара молодцеватых парней с дубинами. Один прохаживался по аккуратной щебневой дорожке, второй кормил огромного пса. Зверь ощерился, заметив Ильгара, рванул цепь, залился лаем. Оба здоровяка, как по команде, обернулись к распахнутым настежь воротам.

— Где Нерлин? — спросил десятник, без разрешения ступив на дорожку.

Его поведение явно смутило охранников. К тому же на нем была стеганка с гербом Армии, а это лучшая защита от возможных неприятностей.

— Дома он, — ответил тот, что кормил собаку. Затем вытер грязные руки о штаны и взял дубину. — А ты кто?

— Его друг, — сказал Ильгар. — Нужно перекинуться с ним словом-другим.

— Друг? Ну… ладно, — казалось, что слова жнеца удивили его еще больше. — Хм… друг…

Положив дубину на плечо, охранник отправился к дому.

Пес рвался, заливался лаем и злобно рычал. Ильгар никогда не видел собак такой породы — коренастое и короткошерстное животное целиком состояло из мышц. Он порадовался, что звенья толстые и прочные, а конец цепи крепился прямо в стену.

Нерлин появился неожиданно. В помятой пижаме и мягких бархатных туфлях. В руках — глиняная бутылка в ивовой оплетке. Торговец был пьян, зол и, похоже, одурманен — глаза маслянисто блестели.

— Ильгар, — буркнул он неприветливо. — Чего тебе?

— Вижу, ты цел, значит, уже ничего, — усмехнулся десятник. — Если интересно: мы уезжаем завтра утром.

— Не интересно, — покачиваясь, ответил Нерлин.

— Ничего больше не скажешь?

— Счастливого пути.

Он развернулся и побрел в дом.

Ильгар смотрел в спину человеку, которого почему-то считал другом. Так и было…Прежде. Случайное знакомство, начавшееся с пары насмешливых слов и драки, протянулось на долгие годы. Сколько невзгод разделили вместе, сколько раз стояли в потасовках друг за дружку. Как говорят в народе — съели пуд соли. А не заметил, как изменился Нерлин. Это проявилось в дороге. Мелкие детали — неприметные штрихи поведения. То непонятная злоба, то прорывающееся внезапно высокомерие, то пристрастие к серым дурманящим порошкам, то непонятные тайны и дикий страх перед воинами дождя. Не был Нерлин трусоват, а тут будто висел уже распятый между деревьями и боги тянули раскаленными крючьями из него кишки. Много странного в поведении друга приметил Ильгар. И то, как въехав в Санарию, торгаш едва ли не врата целовал от облегчения, а потом, сославшись на неотложные дела, попросил товар завезти на склад и сдать подручным. Только какой-то сверток прихватил, прижал бережно к груди, как самую великую ценность. А когда Ильгар спросил, что там, вдруг с подозрением зыркнул черными глазами и грубо отрезал: «Не твое дело». Потом по удивленному лицу друга понял, что повел неправильно, все перевел в шутку, расплылся в улыбке, погрозил пальцем: «Много будешь знать — скоро состаришься. Документы. Обычные документы на товар». Только от Ильгара не ускользнуло, что спрятанный в мешковине предмет имел округлые формы, словно ваза. Ну да то Нерлина тайны, не его. Не хочет говорить — допытываться не станет. Развернулся и зашагал прочь. Теперь — к дому семейства Ордус.

Но окна двухэтажного особняка закрывали глухие ставни, двери оказались запертыми, а у замолкшего фонтана дремал седобородый ветеран с копьем в руках. Десятник прошел мимо него так тихо, что тот даже не проснулся.

Дом был пустым. «Уехали…»

Ильгар вернулся в бараки.

Нападение иарматов перевернуло планы совета Дарующих с ног на голову. Если раньше десяток должен был слиться с сотней капитана Ургала и выдвигаться к Плачущим Топям, чтобы ударить там по поселениям язычников, то теперь все сводилось к разведывательной экспедиции.

Ильгар вышел с закрытого заседания в легком недоумении. Судьба его десятка оказалась решена военным преатором и тремя Дарующими. Еще присутствовал на совете старший следопыт, облаченный в запыленную грубошерстную одежду, молчаливый и безучастный ко всему происходящему.