Судьба резидента ГРУ

Все эти документы Москва определила в разряд «весьма ценных». Одновременно Мюрат сделал очень важные выписки от руки. Такие заметки он делал дважды и в феврале 1962 года передал их Ананьину, обратив внимание на важность информации. В этот же период Мюрат передал более десятка ценных документов НАТО по берлинской проблеме, которые были доложены в Кремле.

К сожалению, Ананьин не смог квалифицированно обработать рукописную информацию Мюрата. В своем отчете о встрече он писал следующее: «Информация имеет вид безалаберно сделанных заметок без достаточно точного наименования, характера данных и без пояснений. Они имеют вид пометок, понятных только автору. Видимо, Мюрат делает это из предосторожности». И как результат информация ушла в Москву в искаженном виде. Центр позднее разобрался в оригиналах записей.

Эта письменная информация давала четкое и точное представление о ядерных силах двух оперативно-тактических командований на Северо-Европейском и Центрально-Европейском театрах военных действий. В ней указывался рубеж, на глубину которого будут наноситься ядерные удары вдоль линии от Мурманска через Ленинград, Прибалтику, Минск, Гродно, Оршу, Киев и далее на юг. Приводились конкретные цели четырех степеней важности, время готовности к нанесению ударов, количество и тип носителей ядерного оружия. Как раз в этом последнем разделе, а именно, сколько и каких носителей находилось в 15-минутной и 3-часовой готовности, и не разобрался Ананьин.

Информация Мюрата была признана Москвой как особо важная.

В то же время Центр указал, что «считает недопустимым отношение Астрова к письменной информации агента. Он не сумел правильно обработать данные о ядерных ударах, а также не получил устные разъяснения Мюрата на следующей встрече. Это указывает на формальное отношение Астрова к работе. Если подобное повторится, Центр заменит его».

Д. Кеннеди: «Зима предстоит холодная»

10 ноября 1958 года Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР Никита Хрущев принимал польскую делегацию во главе с Владиславом Гомулкой.

«Очевидно, для участников Потсдамского соглашения настало время, — говорил Хрущев, — нормализовать ситуацию в столице Германской Демократической Республики. Советский Союз, со своей стороны, готов передать правительству в Берлине те функции, которые сейчас исполняются советскими учреждениями… Если Соединенные Штаты, Франция и Англия заинтересованы в вопросах, касающихся Берлина… они должны достигнуть соглашения (с ГДР). Что касается Советского Союза, мы чтим наши обязательства по отношению к нашему союзнику — ГДР…»

Иными словами, Никита Хрущев предупреждал Запад: если он не признает ГДР, то Советский Союз передаст руководству Восточной Германии свои полномочия по доступу к Западному Берлину.

Через две с небольшим недели, 27 ноября на пресс-конференции в Кремле советский руководитель высказал требование сделать Западный Берлин свободным демилитаризованным городом. В случае невыполнения этого требования в течение полугода Хрущев намеревался передать свои полномочия в Восточном Берлине руководству ГДР. Эти заявления вошли в историю как «ультиматум Хрущева».

США ответили, что не согласны на односторонний отказ от своих прав и обязанностей в Берлине со стороны СССР.

Таким образом, «ультиматум Хрущева» положил начало долгому противостоянию двух ядерных сверхдержав.

Однако что же толкнуло советского лидера к такому столь радикальному шагу? Несомненно, Никита Сергеевич был человеком импульсивным, как сказали бы теперь, заводным, но вопросы столь глобального порядка он никогда не решал с кондачка. В разговоре с американским сенатором Губертом Хэмфри Хрущев признался, что над проблемой Берлина раздумывал несколько месяцев.

О чем были эти раздумья? Об этом, разумеется, можно только догадываться, и тем не менее попытаемся поставить себя на место Хрущева.