Судьба российских принцесс. От царевны Софьи до великой княжны Анастасии

Елизавета так и не вышла замуж, а значит, у нее не было и не могло быть законных наследников. Некоторые историки приписывают ей сына от Алексея Разумовского и дочь от Ивана Шувалова, но доподлинно о них ничего не известно. Но России был нужен наследник. И только взойдя на престол, Елизавета решает как можно быстрее вызывать из Киля племянника — сына сестры Анны, того самого голштинского принца Карла Петра, ставшего в России Петром Федоровичем. И очень скоро Петру привозят невесту из Германии — Софию Августу Фредерику Ангальт-Цербстскую.

Голштинский принц Карл Петр (Петр III)

«Маленькая Фике» (так ее звали дома) родилась в 1729 году. Ее отец, Христиан Август Ангальт-Цербстский, состоял на службе у прусского короля, был полковым командиром, комендантом, затем губернатором города Штеттина. Мать, Иоганна Елизавета, происходила из рода Гольштейн-Готторп, и приходилась Петру Федоровичу двоюродной теткой со стороны отца. Очевидно, это родство и стало причиной того, что Фредерику выбрали в невесты Петру (герцогская семья была совсем не богата), но будущий император вся Руси мог не беспокоиться о размерах приданого невестки.

Фредерика — старшая из пяти детей герцога и герцогини. Она росла сорвиголовой, дружила со штеттинскими мальчишками, была защитницей двух младших братьев, Вильгельма Христиана и Фридриха Августа.

Вероятно, Иоганна Елизавета тяготилась своим неравным, по ее мнению, браком с человеком в два раза старше ее и воспитала свою дочь амбициозной и не брезгующей никакими средствами для достижения своих целей. Однако царевна Екатерина Алексеевна (такое имя получила Фредерика в России) добивалась власти с гораздо большей хитростью и изяществом, чем ее простодушная мать.

В написанных много лет спустя мемуарах она говорит, что взяла за основу учение французских философов-энциклопедистов о том, что судьбу человека определяют не его рождение, а природные задатки, воспитание и главное — самовоспитание.

«Счастье не так слепо, как его себе представляют, — пишет она. — Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных, не замеченных толпою и предшествующих событию. А в особенности счастье отдельных личностей бывает следствием их качеств, характера и личного поведения. Чтобы сделать это более осязательным, я построю следующий силлогизм:

Качества и характер будут большей посылкой;

Поведение — меньшей;

Счастье или несчастье — заключением.

Вот два разительных примера:

Екатерина II,

Петр III».

София Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская (Екатерина II)

В первых абзацах своих мемуаров Екатерина разделывается со своим бывшим супругом («С десятилетнего возраста Петр III обнаружил наклонность к пьянству… он был упрям и вспыльчив… не любил окружающих… был слабого и хилого сложения… он большей частью проявлял неверие… не раз давал почувствовать… что предпочел бы уехать в Швецию, чем оставаться в России»). Затем Екатерина начинает описывать свой «путь наверх».

Разумеется, она — полная противоположность Петру. Приехав в Россию, она сразу же составила себе план из трех пунктов:

«1) нравиться императрице;

2) нравиться жениху;

3) нравиться народу».

Для этого, прежде всего, она начала учить русский язык.

«Чтобы сделать более быстрые успехи в русском языке, я вставала ночью с постели и, пока все спали, заучивала наизусть тетради, которые оставлял мне Ададуров; так как комната моя была теплая и я вовсе не освоилась с климатом, то я не обувалась — как вставала с постели, так и училась. На тринадцатый день я схватила плеврит, от которого чуть не умерла… Наконец нарыв, который был у меня в правом боку, лопнул… я его выплюнула со рвотой, и с этой минуты я пришла в себя; я тотчас же заметила, что поведение матери во время моей болезни повредило ей во мнении всех. Когда она увидела, что мне очень плохо, она захотела, чтобы ко мне пригласили лютеранского священника; говорят, меня привели в чувство или воспользовались минутой, когда я пришла в себя, чтобы мне предложить это, и что я ответила: «Зачем же? Пошлите лучше за Симеоном Теодорским, я охотно с ним поговорю». Его привели ко мне, и он при всех так поговорил со мной, что все были довольны. Это очень подняло меня во мнении императрицы и всего двора».

Таким образом, даже находясь между жизнью и смертью, Екатерина продолжала зарабатывать себе «очки» и, убедившись, что мать ей больше мешает, чем помогает, не препятствовала ее удалению от двора.