Судьба с чужого плеча

— Имеете, — встряхивает волосами он. — Только я не пойму, для чего вам это нужно? Когда протокол будет подписан, вы сможете указать на все неточности и потребовать внести дополнения.

— Когда пишу, мне легче вспоминается, — улыбаюсь следователю, всем видом показывая готовность сотрудничать.

Как же, внести изменения. Когда протокол будет подписан, все домыслы следователя станут неопровержимыми доказательствами моей вины.

— Пожалуйста, — он подталкивает листок ко мне. — Хотя нет, подождите. Вопросы я буду записывать сам. Не возражаете?

— Пожалуйста, — тем же жестом возвращаю бумажку.

— Паукова Дина Александровна, семнадцатого мая тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения. Правильно? — снова подталкивает ко мне листок он.

— Да, — медленно вывожу каждую букву, — все верно.

— Кем вам приходилась убитая, Паукова Екатерина Олеговна?

— Приемной дочерью, — отдаю листок следователю.

— Падчерицей? — наносит ответный удар он.

— Разве это не одно и то же?

— Как вы к ней относились?

— Хорошо. Как могла, заботилась о ней.

— А она к вам?

— Не очень хорошо. Думаю, даже плохо.

— Почему?

— Наверно ревновала ко мне отца.

— Мысль избавиться от падчерицы пришла к вам спонтанно, или вы давно планировали убийство?

— Я ее не убивала.

— Ну конечно, — закатывает глаза следователь. — Она сама размозжила себе голову.

— Этого я не говорила.

— Тогда, если не вы, кто, по-вашему, ее убил?

Рассказать об Игоре? Какой в этом смысл? Следователь не только мне не поверит, но еще и постарается исказить мои слова и использовать их против меня же. Лучше держать язык за зубами.

— Не знаю.

— Вы бывали на месте преступления после убийства?

— Нет, — ложь во спасение.

— Искали там улики?

— Говорю же, нет.

— А каким-нибудь другим способом пробовали найти убийцу?

— Нет.

— Хорошо, — потягивается следователь, треща костяшками пальцев.

Кажется, он доволен. Плохой знак.

— Вы присутствовали на похоронах падчерицы?

— Нет, — на следующий вопрос, для разнообразия, надо ответить правду, — я о них не знала.

— Чем же вы, интересно, были заняты, если не поиском убийцы, что даже не слышали о похоронах собственной приемной дочери?

Теперь не падчерица, а приемная дочь.

— Я…

— Вы скрывались от следствия, вот чем! — переходит на крик следователь. — Вы были в бегах!

— Я не от кого не скрывалась, — отвечаю спокойным голосом. — Даже не знала, что меня ищут.

— Не знали о похоронах падчерицы. Не знали, что вас разыскивает полиция. Может, вы не знали, что убивать плохо? Незнание закона, солнышко, — наклоняется ко мне следователь, — не освобождает от ответственности.

— Я вам не солнышко, а Дина Александровна, и законы знаю достаточно хорошо.

— Может, мне с тобой поговорить вне закона? — упирается руками в стол он.

— Может, вам стоит записать этот вопрос в протокол? — скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.

— Значит, вы утверждаете, что не убивали Паукову Екатерину Олеговну? — садится на место и тяжело вздыхает.

— Утверждаю.

— В таком случае, для чего вам понадобилось убегать из дома в предполагаемое время преступления?

— Вы правы, из дома я убежала, но Катя в это время была еще жива.

— В побеге значит, вы признаетесь, а в убийстве нет. Хорошо. Если вы не убивали падчерицу, зачем вам понадобилось убегать из дома?

— Меня избил муж.

— Насколько я знаю, в это время ваш муж был на работе.

— Да. Я дождалась, пока он уйдет на работу и ушла из дома.

— Вы не ушли, вы убежали. Для чего такая спешка?

— Я сильно нервничала и больше не могла оставаться в этом доме.

— Тогда почему не ушли следом за мужем, а задержались белее, чем на полчаса?

— Хотела закончить домашние дела.

— Хотела закончить домашние дела… Так вы называете убийство падчерицы?

— Я ее не убивала.

— Это я уже слышал. Хорошо, какие домашние дела вы хотели закончить?

— Помыть посуду после завтрака, одеть и отвести Катю к бабушке.

— Что вам помешало?

— Катя капризничала.

— Как именно?

— Она плюнула мне в лицо и обозвала словами, которыми часто ругался ее отец.

— Но ему вы за это голову не пробили?

— Кате тоже.

— Тогда что вы сделали в ответ?

— Убежала из дома.

— А до этого вы ее ударили. Вот заключение судмедэкспертизы, — из внутреннего кармана пиджака, висящего на спинке стула, следователь вытаскивает сложенную вчетверо бумажку. — Здесь черным по белому написано, что на теле Екатерины Пауковой найдены следы вашей ДНК, которые могли появиться только в результате удара.

— Я дала ей пощечину и убежала. Не знаю, что произошло дальше, но когда я выходила из дома, она была жива.

— Собираешься косить под несчастный случай?! — выхватывает у меня листок, не дав дописать ответ следователь. — Не выйдет. Все, чего ты этим добьешься, это потянешь время следствия. Любой дурак поймет, что это убийство, стоит только посмотреть на тело.