Судьба сама решит

Заодно научилась стрелять из своего маленького вальтера, правда патронов в нём осталось всего два, из револьвера и подаренного мне капитаном короткого артиллерийского карабина. На ста метрах восемью из десятка пуль я теперь точно попадаю в цель, а это для такой девочки как я, уже прогресс. Так что, солдат не солдат, но что-то около этого, из меня получается. В стычках и боях мой личный счет перевалил за два десятка немцев.

В августе 1943-го мы наконец получили связь с большой землёй, и на парашютах к нам сбросили парня радиста, боеприпасы и дядечку, по прозвищу «Сметана». В итоге, в нашем отряде он организовал настоящие учебные курсы минёров-подрывников. Я тоже на них посидела и хорошенько изучила минно-взрывное дело, и теперь могу как разминировать, так и заминировать от дороги до танка. Научилась я разбираться и в основных типах немецких мин.

Кстати, опробовала изготавливать и ставить на тропах, по которым мы часто бегом уходили от преследования, несколько простых, но весьма действенных ловушек из арсенала вьетнамцев. Убивать мои ловушки не убивали, как те же подвешенные на кусты гранаты, но число раненых среди преследователей они увеличивали с большой быстротой. Ведь этих раненых солдат немцам ещё и из леса тащить предстояло, как что преследующая нас группа сразу теряла трёх солдат, уменьшаясь на два носильщика и раненого. Эх, видели бы меня мама и папа, вот поразились бы. Послать бы им весточку…

В чем, спустя время я вроде бы и преуспела. Да, я таки нашла способ оставить свой след в истории. Прилетал к нам зимой корреспондент, фотографировал всех и у многих брал интервью. Снимал основном в героических позах. Типа мы в дозоре. Так я ему и подкинула одну идею. Посоветовала взять и просто поснимать людей не в боевой обстановке, сам быт и жизнь партизан. Для истории. Пусть потом потомки посмотрят на эти кадры и увидят, какими мы обычными людьми были. Просто люди, люди взявшие в руки оружие. И естественно старалась влезть в число всех тех, кого он снимал. Была у меня мысль попробовать идею с отправкой письма родителям. Помните финт примененный в фильме «Назад в будущее» профессором? Почему бы и мне не попробовать такое? Архив у газеты есть, фотографии будут, а получится ли у потомков довести мой замысел до конца, кто знает? И я доверила это дело судьбе.

Удивить корреспондента я смогла, когда он спросил, кому на большой земле он потом может отдать мои партизанские фото со мной. И я строго-настрого наказала ему, что все-все фото, на которых есть я, он должен напечатать отдельным тиражом, положить в хороший конверт, и сдать в архив своей газеты. На самом конверте крупно написать, что этот конверт представитель газеты или работник архива, должен доставить по такому-то адресу, но именно вот в эту, написанную мной на нём дату! А дату я написала, на момент известия о моей смерти в лагере. Не ранее! И был ему для этого дан мой собственный домашний адрес и телефон. У нас с мамой и папой, так, на всякий пожарный случай, мало ли чего в жизни может случиться, был оговорён особый жест в положении рук. Всё очень плохо, или наоборот означающий, что со мной всё в порядке. Родители, посмотрев на эти фото, не смогут не заметить на них этого знака. Мне даже интересно стало, а я, если не погибну на войне, сама до этого дня доживу? Хотя вряд ли.

Вот так и живём. Воюем, горюем, радуемся. Сегодня Семён пришёл к нашей женской палатке, и привычным стуком палочек друг об друга, вызвал меня из палатки на улицу. Когда же я вышла, он вытащил спрятанный за спиной букет ромашек, и уже не стесняясь выглядывающих на нас из палатки женских глаз, протянул его мне.

– Рядовая Пелагея, если вы ничем не заняты в данный момент, не пойдете ли со мной на прогулку по лесу, а заодно мы вместе наши посты проверим?

Приняв у него букет, я опустила в него своё враз покрасневшее лицо, и согласно кивнув, шагнула на тропинку, ведущую в лес. Мы шли, разговаривали и вдруг Семён спросил меня, когда мне исполняется восемнадцать лет?

– Так уже … стукнуло.

– Уже? Ну и отлично, – Семён вытащил из кармана гимнастёрки платочек, и развернув его на ладони, торжественно достал из него два самодельных кольца.

– Пелагея. Не мастер я красиво выражаться, не научен. В общем так, я … хочу тебя спросить и услышать честный ответ. Понимаешь … Я люблю тебя и очень хочу … чтобы по жизни ты всегда шла рядом со мной. И вот я спрашиваю тебя, согласна ли ты выйти за меня замуж?

Вот он момент истины, после которого вся моя жизнь точно круто изменится, пробежало в моей голове. Надо решать, что делать. Решать сейчас, сию минуту. Позабыть кем я был и полностью отдаться чувствам той, кем я стал сегодня … или уйти в сторону и жить возможно, да что там возможно, скорее всего, точно, тщетными надеждами на возврат?

– … Сенечка, милый … я … я согласна. Только … давай … пока с детьми чуток подождём, вот кончится война и тогда … я хоть троих тебе рожу, а сейчас … рано мне … да и воевать нам надо. А?