Судьба шута

– Может быть, оно болит из-за того, что тебя так долго тошнило. Послушай, Олух, Дьютифул принес чай и свежий хлеб. От чая тебе станет легче. Налить?

В ответ он снова закашлялся. Я присел рядом с ним и притронулся к щеке. Она оказалась теплой, но он только что проснулся и кутался в шерстяные одеяла. Может быть, еще обойдется и он не заболеет. Олух сердито отбросил в сторону одеяло и остался сидеть, дрожа в своей мокрой мятой одежде. Вид у него был несчастный, и его музыка зазвучала диссонансом.

Принц решил взять дело в свои руки.

– Том Баджерлок, возьми корзину. Олух, ты пойдешь со мной в каюту. Немедленно.

– Я не хочу, – застонал Олух и удивил меня тем, что поднялся на ноги. Затем он подошел к перилам и посмотрел на море. – У меня морская болезнь, – заявил он, словно только что вспомнил.

– Именно по этой причине я хочу отвести тебя в каюту. Там тебе будет лучше, – сказал принц.

– Нет, не будет, – упрямо повторил Олух, но, когда Дьютифул направился в сторону каюты, медленно поплелся за ним.

Он шел пошатываясь – из-за слабости и легкой волны на море, и я взял его за руку, чтобы подстраховать. В другой руке я держал корзинку с едой. Олух еле-еле ковылял рядом со мной. Мы дважды останавливались, потому что у него начинался приступ кашля и к тому времени, когда мы добрались до каюты принца, я уже всерьез заволновался.

Каюта Дьютифула была обставлена и украшена более изысканно, чем его спальня в замке. Очевидно, кто-то из Баккипа устроил здесь все в соответствии с собственными представлениями о том, к чему привык наследник престола. В каюте имелось несколько иллюминаторов, из которых открывался вид на кильватер. Покрытый лаком пол был застелен роскошными коврами, повсюду стояла тяжелая мебель, закрепленная таким образом, чтобы она оставалась на своих местах во время качки. Наверное, каюта произвела бы на меня более сильное впечатление, если бы я там задержался, но Олух сразу же бросился в свою маленькую каморку, дверь в которую вела из апартаментов принца.

Эта каюта была значительно непритязательней, размерами не превосходила шкаф для одежды, и помещалась там только койка Олуха, да еще оставалось немного места для его вещей. Тот, кто занимался устройством жизни принца на корабле, видимо, предполагал, что там будет жить камердинер, а не дурачок, угодивший в фавориты. Олух тут же плюхнулся на кровать, а когда я начал вытряхивать его из грязной, пропахшей одежды, принялся жалобно стонать и ворчать. Я накрыл его легким одеялом, он тут же закутался в него и, стуча зубами, заявил, что ему холодно. Я принес толстое покрывало с кровати принца. Теперь у меня не осталось никаких сомнений, что он простудился.

Чай в чайнике немного остыл, но я все равно налил Олуху чашку и сидел рядом, пока он все не выпил. По моей подсказке, сделанной при помощи Скилла, принц послал за чаем из ивовой коры, который помогает против лихорадки, и малиновым сиропом от кашля. Когда слуга наконец все принес, мне потребовалось некоторое время, чтобы уговорить Олуха выпить чай и сироп. Но упрямился он недолго, – видимо, жар отнимал у него силы, и бедняга довольно быстро поддался на мои увещевания.

Его каюта была такой маленькой, что я не мог закрыть дверь, сидя на койке, поэтому она оставалась открытой и я лениво наблюдал за потоком людей, входивших и выходивших из каюты принца. Ничего особенно интересного не происходило, пока не появилась группа Уита: Сивил, Уэб, менестрель Кокл и Свифт. Дьютифул сидел за столом и шепотом повторял свою речь, которую собирался произнести по прибытии на Внешние острова. Когда слуга впустил очередных гостей и удалился, принц с заметным облегчением отодвинул свиток с речью. Кот Сивила вошел следом за хозяином и тут же устроился на кровати Дьютифула. Никто не обратил на нее внимания.

Прежде чем поздороваться с принцем, Уэб удивленно посмотрел на меня.

– Наверху все в порядке, принц Дьютифул, – заявил он.

«Довольно странное приветствие», – подумал было я, но потом сообразил, что он передал принцу слова своей птицы.

– Чужих кораблей нигде не видно.

– Прекрасно. – Дьютифул удовлетворенно улыбнулся, а потом повернулся к остальным. – Как поживает твой кот, Сивил?

Сивил поднял руку, рукав сполз, и мы увидели длинную распухшую царапину.

– Ему скучно. Раздражает замкнутое пространство. Он будет рад снова увидеть землю.

Все обладатели Уита весело рассмеялись – так родители умиляются капризам своего малыша. Я заметил, что все они держатся в обществе принца на удивление спокойно и уверенно. Только Свифт был слегка напряжен, но это могло объясняться либо моим присутствием, либо тем, что он здесь самый младший. Так, как эти люди, на моей памяти держались аристократы из ближайшего окружения Верити, и я подумал, что их открытая привязанность стоила много больше, чем ужимки и лесть сторонников Регала.

Так что меня нисколько не удивило, когда Уэб посмотрел на меня и спросил у принца:

– Том Баджерлок здесь, чтобы присоединиться к нам, мой принц?