Судьба Шута

— Прекратите, — повторил Дьютифул слова Уэба, но в его голосе все услышали холод королевского приказа. — Свифт, успокойся. Я не сомневаюсь в твоей преданности. И не стану ее испытывать, заставляя одного из моих людей выполнять данную им клятву верности вопреки тому, что ему советует сердце. Я не вправе возложить такую ношу на твои хрупкие плечи. Да и я сам еще не принял окончательного решения.

Неожиданно он обернулся к нарческе, и она отвела глаза. Тогда принц подошел к ней. Пиоттр сделал шаг, чтобы вмешаться, но Дьютифул не пытался к ней прикоснуться. Он спокойно сказал:

— Ты не могла бы посмотреть на меня?

Она повернула голову и подняла подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза. Лицо Эллианы застыло в неподвижности, лишь в глазах блеснул вызов. Некоторое время Дьютифул молчал, словно надеялся, что она с ним заговорит. Наступила тишина, которую нарушал лишь свист ветра, поднимающего в воздух кристаллики льда, и скрип снега под ногами стоящих вокруг людей. Даже Олух перестал напевать свой однообразный мотив. Я бросил на него быстрый взгляд. У маленького человечка сделался озадаченный вид, словно он пытался что-то вспомнить. Поняв, что нарческа не намерена ничего говорить, Дьютифул вздохнул.

— Ты знаешь о драконе гораздо больше, чем открыла мне. И я ни на секунду не поверил, что женский каприз заставил тебя потребовать, чтобы я убил дракона. Не пора ли рассказать все, чтобы я смог сделать правильный выбор?

Мне показалось, что он одержит победу, пока принц не произнес последнюю фразу. Я почти почувствовал, как вздрогнула нарческа, когда Дьютифул сказал, что может не сделать того, что обещал. И она отказалась дать ему честный ответ с ловкостью, достойной опытной придворной дамы:

— Вот как ты намерен выполнить свою клятву, принц? Ты сказал, что отрубишь голову дракону. Если ты испугался, то скажи прямо, чтобы мы все знали, в какой момент тебе изменило мужество.

Нет, она не стала вкладывать сердце в свои слова — и это понял не только я, но и Дьютифул. Оскорбление, нанесенное его гордости с такой безжалостной дерзостью, было от этого особенно горьким для Дьютифула. Он тяжело вздохнул и расправил плечи.

— Я держу свое слово. Нет, не совсем так. Я дал тебе свое слово, и ты не стала его мне возвращать. А могла бы освободить от него. Но ты решила иначе. Поэтому ради чести моего материнского и отцовского домов я сдержу свое обещание.

— Но речь идет не об охоте на оленя ради его мяса, мой принц, — вмешался Уэб. — И это не волк, которого необходимо убить, чтобы защитить стадо овец. Дракон обладает разумом, если верить легендам, и он не давал тебе повода для убийства. Ты должен знать… — И тут Уэб сделал паузу, даже в такой трудной ситуации он не раскрыл тайну Дьютифула, обладавшего Уитом. — Ты должен знать то, что я сейчас расскажу. Дракон Айсфир жив. Я не понимаю, как это удается оставаться в живых, и мне неизвестно, насколько сильна тлеющая в нем искра жизни. Она зажигается и гаснет, словно пламя на угольке умирающего костра. Быть может, мы пришли сюда, чтобы стать свидетелями того, как он покидает наш мир. И тогда его гибель не будет для тебя бесчестьем. Я провел рядом с тобой достаточно времени, чтобы знать: ты не станешь убивать беззащитное живое существо, лежащее у твоих ног. Возможно, окажется, что я ошибаюсь. Надеюсь, что нет. Но, — тут он повернулся к группе Уита, — если мы не поможем принцу найти дракона, если не освободим Айсфира из ледяного плена, он умрет с той же неизбежностью, как если бы принц отсек ему голову. Вы можете поступать, как сочтете правильным. Но я без колебаний воспользуюсь магией, которой благословила меня Эда, чтобы найти темницу дракона и освободить его. — Он понизил голос. — Мне будет намного легче, если вы поможете.

Все это время воины Хетгарда держались особняком. Я посмотрел в их сторону и не слишком удивился, когда обнаружил рядом с ними Шута. На лице Филина, барда островитян, застыло хорошо знакомое мне внимательное выражение, которое я не раз видел у Старлинг. Он запомнит каждое слово, произнесенное здесь, чтобы создать песню на языке Внешних островов. На лицах остальных читалось предчувствие беды. И тут Медведь, их лидер, ударил себя кулаком в грудь, чтобы привлечь внимание окружающих.

— Не забывайте о нас, не забывайте, зачем мы здесь. Если ваши маги не ошибаются, если дракон жив, но едва дышит и вы откопаете его, мы станем тому свидетелями. И если крестьянский принц из Шести Герцогств убьет нашего дракона, когда тот будет слаб и не сможет оказать ему сопротивление, гнев наших кланов за такое трусливое убийство падет на ваши головы — и не только на кланы кабана и нарвала, но и на Шесть Герцогств. Если юный принц ищет союза и хочет предотвратить будущие войны с народом Божественных Рун, он обязан выполнить все условия. Он должен встретиться с драконом в честном бою, а не подло отсечь ему голову, когда Айсфир будет не в силах даже пошевелиться. Нет чести в убийстве воина, который и так умирает не от твоей руки.