Судьба Шута

— Когда ты отдохнешь. Буду рад.

Мы снова поблагодарили его за все, что он для нас сделал. Прилкоп широко улыбнулся.

Когда мы вышли, оказалось, что поднялся ветер и стало холодно. Олух упрямо отказывался оставить свой мешок, в котором хранились все его немудреные пожитки, поэтому ему пришлось шагать с поклажей за спиной. Струйка воды сделала узкий проход еще более скользким и узким, и мне пришлось мечом скалывать лед. Олух тихонько скулил, ежась под порывами ледяного ветра, но продолжал настаивать, что хочет домой, не понимая, что, пока я не пробью нам дорогу, мы туда не попадем.

Наконец мне удалось расширить проход настолько, что я сумел в него протиснуться. Потом я помог пройти Олуху. Мы едва не застряли, но все обошлось. Чем ближе мы подбирались к голубоватому свечению, тем медленнее становилась поступь Олуха.

— Мне это не нравится, — предупредил меня он. — Я не думаю, что это дорога домой. Мы идем в скалу. Нам лучше вернуться.

— Нет, Олух, все правильно. Это просто старая магия. С нами все будет в порядке. Следуй за мной.

— Надеюсь, ты не ошибаешься! — предупредил меня Олух.

Однако он шагал за мной, озираясь по сторонам после каждого шага. Чем дальше мы шли, тем осторожнее он становился. Когда мы приблизились к первым барельефам Элдерлингов, он ахнул и отступил назад.

— Сны драконов. Я это видел во сне дракона! — воскликнул он. А потом, словно обнаружив обман, проворчал: — Я уже был здесь, теперь я знаю. Но почему так холодно? Раньше тут не было холодно.

— Потому что над нами лед. От него и холодно. Пойдем побыстрее.

— Только не этот холод, — таинственно заявил Олух и последовал за мной, но ничуть не ускорив шага.

Мне казалось, что я хорошо запомнил дорогу. Однако я дважды свернул не в ту сторону. Оба раза нам пришлось возвращаться, а Олух стал смотреть на меня еще с большим недоверием. Впрочем, несмотря на мои ошибки, вскоре мы оказались в комнате с картами.

— Ничего не трогай, — предупредил я Олуха. Потом я внимательно изучил карту и руны, начертанные возле четырех маленьких самоцветов, которые находились около Баккипа. Я не сомневался, что самоцветы изображают Камни-Свидетели. В течение многих поколений они считались средоточием силы и истины, вратами богов. Теперь я догадывался о происхождении этих легенд. Запечатлев руны в памяти, я сказал:

— Пойдем, Олух, пришло время возвращаться домой.

Он ничего не ответил, а когда я положил руку ему на плечо, посмотрел мне в глаза. Потом он опустился на колени и протер пыльный пол, открыв сельский пейзаж с пастухами. На его лице появилось задумчивое выражение.

— Им хорошо там, — тихо проговорил он. — Они играют много музыки.

— Подними стены, Олух, — сказал я ему, но мне показалось, что он меня не послушался.

Тогда я крепко взял его за руку. И хотя я не был уверен, что Олух меня слушает, но, когда мы спускались по ступенькам вниз в зал с колоннами, несколько раз объяснил ему, что мы должны крепко держать друга за руки, когда через колонну отправимся домой. Его дыхание стало размеренным и глубоким, словно он заснул на ходу. Быть может, город оказывал на него такое влияние?

Я не стал размышлять о том, в порядке ли древние Камни-Свидетели. Ведь Шут недавно пользовался одним из них, а его Скилл не шел ни в какое сравнение с моим. Я сделал глубокий вдох, встряхнул маленькую руку Олуха, пытаясь привлечь его внимание, и решительно вошел в колонну, увлекая его за собой.

И вновь последовала долгая пауза, которая теперь показалось мне знакомой. Мимо пронеслась бесконечная черная пустота, усыпанная звездами, и в следующее мгновение я уже стоял на заросшем травой склоне холма возле Баккипа. Олух оставался рядом. У меня слегка закружилась голова, а Олух сделал пару шагов и уселся на землю. Тепло летнего воздуха коснулось нашей кожи, запахи ночи наполнили наши ноздри. Я стоял неподвижно, дожидаясь, когда глаза приспособятся к темноте. Четыре Камня-Свидетеля высились у меня за спиной, указывая в ночное небо. Я глубоко вдохнул теплый воздух. Ощутил запах пасущихся неподалеку овец и далекий аромат моря. Мы вернулись домой.

Я подошел к Олуху и положил руку ему на плечо.

— Все хорошо, — сказал я. — Мы вернулись домой. Я ведь говорил тебе. Нужно будет просто пройти в дверь. — В следующий миг мир вокруг меня закружился, и я упал в траву.

Некоторое время я неподвижно лежал, с трудом сдерживая тошноту.

— С нами все в прядке? — с тоской спросил Олух.

— Нужно немного подождать, — постарался успокоить я Олуха.

— Это было так же ужасно, как на лодке, — с укором сказал он.

— Но зато быстро закончилось, — возразил я.