Судьба (СИ)

Блум медленно подошла к нему, взяла стул и села к нему рядом. Она не стала его трогать, ибо тот посл этой ночи точно будет ее избегать. Она не знала, какие эмоции выявить. Но… если бы с ней переспал какой-то парень, она отреагировала бы точно так же, как Икинцыцы 1. Потому что она любила Икинцыцы 1, а не кого-либо другого. А после этой ночи… ее сердце забилось еще сильнее.

— Ики 1… ты чего? — спокойным тоном обратилась к нему Блум.

— Ты не понимаешь… — Икинцыцы 1 не желал поднимать голову, продолжая плакать, — Я… я разрушил нашу дружбу. Я… я спал с тобой. Я… опозорил свою и твою честь. Я… я просто монстр…

— Не говори так. Все нормально же, Ики 1. Ты ведь не с кем-то переспал, а со мной. И то у нас это вышло неосознанно. Ни я, ни ты не хотели, чтобы это произошло. Я знаю, мы друзья и нам нельзя. Потому я не виню тебя. Просто… эти сны нам приснились… почему-то именно такие и тогда, когда мы спали вместе. Если бы мы не увидели такие сны, мы проснулись бы в одежде.

— Да плевать уже… — Икинцыцы 1 поднял голову, но положил голову на руки, опираясь локтями об стол, — Я подвел Ская… подвел Рэйнбоу… Я опозорил нашу честь. Я… я фактически опозорил тебя…

— Нет, Ики 1. Ничего ты не опозорил, — Блум медленно обняла его, после чего он прижался и продолжил плакать, — Позором стало бы, если бы ты переспал с чужой девушкой. Как Ики 2 случайно с некой Эммой. А ты… переспал со мной. Ты повторил судьбу младшего брата, но ничего у него не случилось. И у нас с тобой не случится. Поверь мне. Не плачь.

— Да лучше бы была чужая девушка, а не ты! — Икинцыцы 1 не сдерживал себя, — Я не хотел тебя позорить! Я… фактически облил тебя грязью…

— Тшш, — Блум гладила его по голове, — Не плачь, Ики 1. Я же лучшая подруга. Ты мне абсолютно все доверяешь. Считай, что это было недоразумение. Это останется между нами. Клянусь, об этом никто не узнает. Просто забудь об этой ночи и все. И да, — Блум закрыла глаза, — Я даже благодарна тебе.

Икинцыцы 1 не совсем понял смысла ее благодарности, а потому отстранился от объятий и посмотрел на нее. Его глаза были красными от слез. Блум было жалко его видеть таким, ведь он точно так же отреагировал, когда Рэйнбоу переспала с ним. Но в том случае Рэйнбоу сделала это умышленно, а Икинцыцы 1 был в сознании, но не сопротивлялся, ибо тогда бездействовал, словно парализованный. Тут иной случай: все случилось неосознанно.

— Я чувствую спокойствие. Какое-то расслабление. Напряжение снято. Мой организм какой-то свежий… Я сама удивилась. Почему, но… честно говоря, мне было приятно, — Блум опустила голову, — Я до этого каждыми днями была под напряжением, а сейчас… ты невольно снял это напряжение.

— Ты смеешься? — тихо спросил Икинцыцы 1, вытирая слезы.

— Вовсе нет. Ты мой друг…

— Да какой я друг? Я самый ужасный человек. Я не оправдал нашу дружбу…

— Не говори так, — нежным и заботливым тоном попросила Блум, — Я тебя уважаю даже больше. Честно. Я не злюсь и не разочарована в тебе. Ты… укрепил дружбу… так сказать. Все равно мы переспали неосознанно, так что такой случай больше не повторится. Хочешь, я дам слово рейнджера. Только успокойся. Ради меня. Ты ведь уважаешь меня больше всех. И ничего ты меня не облил грязью. Я бы впала в шок, если бы ты изнасиловал меня осознанно и против моей воли. Но тут другой случай. Не вини себя.

— Почему ты так спокойно реагируешь на это? — Икинцыцы 1 вытер слезы и перестал плакать.

— Потому что я тебя знаю на 100%. Как и ты меня. Все, остынь, — Блум положила руку на плечо, — Иди домой. Отдохни. Поспи немного. Ты просто в шоке.

2. Икинцыцы 1 медленно посмотрел на Блум и по ее глазам понял, что она не разочарована в нем. Он даже слегка испугался ее спокойной реакции. Любая девушка вскрикнула бы от ужаса, а она повела себя чересчур спокойно. Икинцыцы 1 не понимал, почему Блум спокойно так отреагировала. Да, вот теперь они знали друг друга на 100%. В буквальном смысле.

— Л-ладно… — Икинцыцы 1 медленно встал, — Я… п-пойду…

— Иди, — Блум встала и принесла его свитер и куртку, — Я завтра помогу тебе на экзамене. Я сама виновата, что так произошло. Ты прости меня.

Икинцыцы 1 надел свитер и куртку, но ничего не сказал. Он посмотрел на нее и выглядел уже бледным. Он все еще проклинал себя за произошедшее, а Блум он не винил. Сама же Блум волновалась за него и за его душевное состояние.

— Ты приходи завтра. Я помогу тебе…

— Я сам сдам… — тихо сказал он, — Я могу тебе доверять?

— Можешь, — кивнула она, — Никто не узнает. Я никому не расскажу. И ты не рассказывай. Я сегодня пойду к врачу и завтра скажу тебе. Если я все-таки… короче, уверена, что нет.

— Я тоже, — Икинцыцы 1 опустил голову, а потом развернулся, — Меня точно убить надо. П-прости… Из-за меня… я…