Судьба цивилизатора

Идентичность — это соотнесение себя с какой-то группой: «Я принадлежу к такой-то группе, которая по таким-то параметрам отличается от других групп». Если человек идентифицирует себя со своей страной (я — американец, я — француз и т. д.), это называется национальной идентичностью. Мы отмечали, что национальную идентичность народов вчерне наметили экономические связи и окончательно сформировали войны. Действительно, ассоциирование людей в единую группу усиливается в критических ситуациях. Сегодня, допустим, идентичности нет или она крайне ослабла, а завтра два «Боинга» врезаются в небоскребы, и возросший дух патриотизма накачивает шар идентичности. Идентичность — просто военный инструмент. Рубанком строгают. Отверткой заворачивают шурупы. Идентичностью воюют. Идентичность — аверс патриотизма. А патриотизм — реверс идентичности.

Если вам не нужно строгать, для чего брать в руки рубанок? Если страна не собирается ни с кем воевать, для чего ей идентичность-патриотизм? Есть два ответа.

1) У людей всегда существует потребность ощущать себя в группе, поскольку они стадные животные.

2) Сами видите, Америка вон без стандарта идентичности — распадается…

Отвечаю по порядку. Начну с легкого… Стремление быть в стаде может быть реализовано необязательно в рамках национальной идентификации. Групп много. И чем развитее общество, тем больше самых разных идентификаций оно предлагает человеку. Существуют профессиональная общность, религиозная, культурная, спортивная, политическая, хобби-общность… да мало ли! Совсем не обязательно государственным флагом махать, чтобы чувствовать себя в группе единомышленников. Не зря же многие американцы провалились с уровня национальной идентичности на уровень племенной — нашли себя в куче навоза.

Что же касается распада Америки под натиском чужой идентичности… Проникновение эмигрантов Третьего мира в развитые страны, то есть, по сути, частичная варваризация — явление необходимое: нужно же кому-то туалеты мыть и мусоропроводы чистить! Рабов теперь уже нет, полной автоматизации всех процессов еще нет, значит, нужны гастарбайтеры. Но мы помним, что любое благо может превратиться в свою противоположность. Даже избыток жизненно необходимого кислорода может вызвать у человека кислородное отравление. Все хорошо в меру… Пока в середине-конце прошлого века не поднялось мексиканское цунами, Америка вполне справлялась с потоком туалетных чистильщиков. В США была целая система по ассимиляции вновь прибывших и встраиванию их в общее культурное поле цивилизации.

А вся беда — в «недопустимой» протяженности сухопутной границы между США и Мексикой, между странами Первого и Третьего мира. Только маленькая речка Переплюйка разделяет Богатство и Нищету. Вот оно и полезло…

А как только полезло, сразу же закрепилось. В США начали образовываться диаспоры и лобби — мексиканская и примкнувшие к ней кубинская, различные латиноамериканские… Они, играя на американском гуманизме, разрыхлившемся до состояния глупости (политкорректность и мультикупьтурализм!) проводили те законопроекты, которые позволяли незаконным эмигрантам закрепляться на территории Штатов. А когда варваров так много, их, во-первых, уже невозможно переварить — никакого желудочного сока не хватит, отсюда и несварение. Во-вторых, в государстве, где царь и бог Потребитель, сразу появляется предложение. Вам лень учить английский? Мы вам будем издавать газеты на испанском! И радио сделаем на испанском! И ТВ на нем же! Только платите… Тем более что государство не заставляло более учить английский и поощряло политику разделения страны декларированным двуязычием и мультикультурализмом… Наконец, в-третьих, в демократическом государстве власть у тех, кого большинство. Если большинство у мексиканцев — у них и власть… Это, кстати, очень напоминает падение Западной Римской империи. Ее крах вполне можно назвать государственным переворотом, поскольку варвары были тогда у вершины военной власти и защищали Рим. Они же его и сдали другим варварам.

Эх, Америка! Полвека назад границу надо было строить на советский манер. Вложили бы с десяток миллиардов, сейчас бы горя не знали. А теперь поздно пить «Боржоми», когда штаты отвалились…

В развале Штатов меня пугает не сам развал. А варварская подоплека этого развала. Дело ведь не в том, что «плохая» культура сменяет «хорошую», а в том, что на смену Цивилизации приходит Варварство. Глобальная Деревня навалилась на Город и задушила его своим мясом, неуспевшим перевариться… Дело не в том, что англосаксонская протестантская культура «лучше» католической испанской. А в том, что в данном случае ковбойская шляпа воплощает в себе Цивилизацию, а сомбреро — Дичь.

Нет на свете Запада и Востока с их вековечным киплинговским противостоянием, а есть Цивилизация и Варварство. Технологии и Отсталость. Нету Востока таких волшебных ценностей, которые можно было бы взять и инкорпорировать в Цивилизацию, радуясь чудесной конвергенции. Потому что второе имя Восточных Ценностей — Бедность. Или, по-другому, Деревня. Которая не может обойтись без бога.