Судьба убийцы

– Он удивился не меньше тебя. – Спарк крепче обняла меня. – Он говорил, что вы с ней не очень-то ладили поначалу. Он мне много о тебе рассказывал. – Она говорила все тише и наконец умолкла. Потом вдруг покачала головой. – Я хочу есть. И пить. И злюсь на Ланта. И мне так стыдно за то, что я все это чувствую. – Она печально улыбнулась мне. – Когда дела настолько плохи, кажется, что нужно быть совершенно черствой, чтобы мечтать о чашечке чая. И куске хлеба.

– Имбирные пряники. Мама часто пекла их отцу. – Я зажала себе рот, но не выдержала и заговорила снова: – Мама бы сейчас так на него злилась! – И ненавистные слезы снова навернулись мне на глаза.

Вскоре показалась одна из наших шлюпок. Среди гребцов был Пер. Мы со Спарк встали. На дне лодки лежало тело, завернутое в обрывок парусины.

– О нет! – простонала Спарк.

Возле спеленатого трупа сидел Любимый.

Едва они подошли к причалу, как Спарк крикнула:

– Это Лант? Лант мертв?

– Кеннитссон, – ответил Пер, поглядев на нас снизу. – Он умер в огне.

– О! – Спарк зажала себе рот рукой.

Может, она спрятала лицо, чтобы другие не видели, как она рада, что погиб Кеннитссон, а не Лант?

Пер выбрался на причал, подошел ко мне и раскрыл объятия. Мы крепко обнялись. Взглянув поверх моей головы, он вскрикнул:

– Нет! И Эйсын тоже!

– Он жив, – сказала Ант, сидевшая рядом с юношей. – Но дела его плохи.

Эйсын приподнял голову и тут же снова уронил ее.

– Кеннитссон, – оцепенело выговорил он. – Он спас корабль.

Поднять завернутое тело на причал было непросто, им пришлось работать втроем. Любимый помогал, не жалея сил, но мне показалось, что некоторые матросы странно на него поглядывают. Он склонился над телом и поправил парус, укрывавший его.

Любимый устало покачал головой и обернулся ко мне. Его губы медленно изогнулись в улыбке, но глаза остались печальными.

– Вот ты где! Когда я увидел Пера, то сразу понял, что ты в безопасности. – Он сделал два шага ко мне и распахнул объятия. Я не двинулась с места. Он уронил руки, понимая, что его объятия отвергнуты, и остался стоять, глядя на меня. – О Би… Я подожду. Ты меня совсем не знаешь. Зато мне кажется, что я знаю тебя как родную.

Наверное, он бы и нарочно не смог придумать ничего, что еще больше разозлило бы меня. Я вспомнила свой дневник сновидений, ныне лежащий на дне. Нет. Нельзя опускаться так низко, чтобы читать чужие дневники… Хотя, конечно, я и сама тайком читала отцовские записи… Я смотрела мимо Любимого и молчала.

Я чувствовала на себе взгляд Спарк. Потом она с сочувствием посмотрела на Любимого.

– Как ты? – спросила Спарк, и в голосе ее слышалась искренняя забота.

– У меня внутри пусто, – мрачно ответил он. – У меня было столько масок, а теперь под ними ничего нет. Я даже не могу разозлиться, чтобы черпать силы в гневе. Эта утрата настолько… Я хочу вернуться туда. Хочу увидеть его тело, хочу заставить себя поверить… – Он умолк.

– Нельзя возвращаться, – резко сказала Спарк. – Нас слишком мало, чтобы разделяться. Мы слишком плохо вооружены. И этим ты все равно ничего не изменишь, только сделаешь себе еще больнее. – Она отвела взгляд.

– Он мертв, – сказала я мягко. И подняла глаза на них. – Какое-то время, очень недолго, я чувствовала его. Мы были связаны. Я чувствовала его и Волка-Отца. А теперь их нет.

Любимый посмотрел на свою руку в перчатке и прижал ее к груди:

– Знаю. Но мне пришлось оставить его в таком ужасном месте. Одного, в воде, которая поднималась все выше…

– У нас есть план? – резко перебила его Спарк. – Или будем просто сидеть тут и ждать, пока нас всех убьют?

Ее голос звучал хрипло, но уверенно. В горле у нее, должно быть, пересохло не меньше, чем у меня, а в животе было так же пусто. Она начинала мне нравиться. Была в ней та же глубинная сила, что и у Пера, то же умение заботиться прежде всего о том, что здесь и сейчас. Услышав ее, Любимый попытался выпрямиться, словно получил отрезвляющую пощечину, и оглядел сбившихся в кучку выживших и редкую цепочку защитников.

– Да. Боюсь, это именно то, над чем еще нужно поработать. – Он отбросил мокрые волосы с лица. – Пока, пожалуй, останемся тут, на причале. Нас слишком мало, чтобы защитить себя, если отправимся в город. Здесь мы, по крайней мере, сможем обороняться.

Но здесь нет воды. И еды. И укрытия от солнца. А у нас раненые. Мне совсем не понравился его план. И этот человек должен заменить моего отца?

Он сел рядом со мной, скрестив ноги. Спарк последовала его примеру. Пер подошел и сел с нами. Эйсын остался возле мертвого тела друга. Мускулистый человек, покрытый шрамами, осматривал руку Эйсына, волдыри ожогов у него на лице и повсюду. Эйсын вдруг бессильно осел на бок, и тот человек уложил его. Юноша потерял сознание. Ант с ножом в руке пристально смотрела в сторону городских улиц. Имен остальных я не знала. Их было одиннадцать. Один человек стоял на карауле, повернувшись к морю. Послеполуденное солнце нещадно палило нас. Начался прилив, и наступающие волны выбрасывали на берег обломки нашего корабля. Все прочие судна покинули гавань, остался только один, севший на мель.