Судьба Убийцы

- Спарк, Пер, соберите все, что вы хотели бы взять с собой, - с усилием произнес он. - Я обещал Уинтроу не задерживать отплытие. Вероятно, нас уже ждет лодка.

Пер сделал из парусины узелок и сложил туда фрукты.

- Я готов, - сказал он.

- Я ничего не возьму отсюда, - произнесла Спарк.

Я пожала плечами.

- Нет. Ничего не беру. Все оставляю здесь.

- Я знаю, что он мертв, - тяжело признал Любимый. Он, наконец, повернулся в мою сторону. Уголки его бледных глаз были красными, а лицо изрезали глубокие морщины. - Ты все, что у меня осталось.

- Тогда у тебя не осталось ничего, - тихо произнесла я.

Перевод осуществлен командой https://vk.com/robin_hobb (целиком и полностью на на бескорыстной основе)

Глава сороковая. Теплая вода.

Бьешься со смертью до последнего вздоха, - и, даже неизвестный, ты – герой.

Скулишь на своем пути в темноте, – и твоим именем станут высмеивать трусость.

Калсидийская поговорка.

Смерть скучна, – сделал наблюдение Ночной Волк.

Я глубоко вздохнул:

– Возможно, ты не воспринимаешь ее настолько лично, как я.

Мой голос прозвучал странно. В камере поднялась вода, и я задавался вопросом, утону ли я, пойманный в ловушку, лежа на спине, с головой, находящейся ниже бедер и ног, зажатых между камнями. Это была одна из худших смертей, которую я мог себе представить, но пока вода даже не смочила мне волосы. Если она поднимется так высоко, я, вероятно, выпью немного. Соленая она или нет, но меня так мучила жажда.

Теперь вода отступала. Прилив не добрался до меня. На этот раз. Возможно, следующий поднимется выше. Я бы почти обрадовался ему, решил я. Ведь я вовсе не предполагал того, что снова очнусь в своем теле, и не ожидал, что мне придется снова терпеть физический дискомфорт. Сейчас казалось даже несправедливым, что боль от зажатых камнями ног была недостаточной, чтобы изгнать голод и жажду из моих мыслей. Я обнял себя руками. Было холодно. Это был не тот холод, что убивает, но тот, который делает человека закоченелым и жалким.

Твоя смерть личная и для меня, Маленький Брат. Когда ты уходишь, ухожу и я.

Тебе следовало остаться с Пчелкой.

Все равно. Когда ты погибнешь, я тоже уйду.

Темнота была абсолютной. Либо я был слеп, либо свет не доходил до этой камеры. Скорее всего, и то, и другое было правдой, но я не жалел, что отдал Шуту свои силы и зрение. Я только надеялся, что этого хватило, чтобы им выбраться из этого тоннеля и вернуться на Совершенный. Я надеялся, что они сели на корабль, подняли якорь, распустили паруса и бежали отсюда без всякой мысли обо мне.

Я снова попытался двинуться. Края каменных ступеней впились мне в бедра, середину спины и плечи. Холодные и тяжелые. Рана от меча все еще болела, а задняя поверхность шеи невыносимо чесалась. Я снова ее поскреб. Это был единственный дискомфорт, с которым я мог что-то поделать.

Итак, план состоит в том, чтобы лежать тут, пока мы не умрем?

Это не план, Ночной Волк. Это неизбежность.

Я полагал, что в тебе больше от волка, чем оказалось.

Это задело меня. Я нахмурился и громко произнес в темноте:

– Тогда придумай лучший план.

Прими решение. Подумай, будет ли Смерть тебе другом? Если да, тогда весело иди с ней на охоту, как я. А если она враг, тогда сразись с ней. Но не валяйся здесь, как раненая корова, ожидающая хищников, которые прикончили бы ее. Мы не добыча! Если мы должны умереть, давай умрем, как волки!

Что ты хочешь, чтобы я сделал? Отгрыз свои ноги?

Короткое молчание.

А ты можешь это сделать?

Я не изогнусь так, и мои зубы для этого не подходят, и, скорее всего, я истеку кровью, прежде чем освобожусь.

Тогда почему ты предложил это?

Это был сарказм.

О, Пчелка не была саркастичной. Мне нравилось в ней это.

Расскажи мне о своем времени с ней.

Длинная пауза в его мыслях.