Судьба

Келли взглянула на Нэша, и они вместе вошли внутрь. Келли была удивлена, увидев миниатюрную блондинку с загорелым лицом в обычных черных брюках, толстом свитере и балетках от Шанель. Она излучала теплоту и участие, и Келли была поражена, что такая женщина отказалась взять на воспитание и Дира тоже.

Флоренс Россман усадила их в гостиной, отделанной в теплых зеленовато-голубых и кремовых тонах. Она засыпала Нэша вопросами о том, как он живет, о его работе. Спросила о Ричарде и сказала, что отправит ему корзину с фруктами, когда его выпишут из больницы. Она была искренней и оживленной, и Нэш, пока они разговаривали, похоже, расслабился. У него смягчились черты лица, и чувства, которые он испытывал к этой женщине, были понятны. По крайней мере для Келли. Только когда он был один и его охватывали воспоминания о настоящих родителях, когда он сравнивал свою счастливую жизнь с условиями, в которых вырос Дир, Нэш замыкался.

Во время ужина, для которого Флоренс приготовила дивного цыпленка, она рассказывала, каким был Нэш в подростковом возрасте, и продолжала делиться своими воспоминаниями, когда, поужинав, они вернулись в гостиную.

Келли нравилось слушать о мальчишке по имени Нэш. Она получила возможность узнать, как он жил, прежде чем стал таким, каким она его знала. Она с интересом ловила каждое слово Флоренс.

— И надо было видеть его лицо, когда он понял, что в частную школу ему придется надеть униформу, — улыбнулась, вспоминая, Флоренс.

Сидя рядом с Келли, Нэш покачал головой, подтверждая, что проблемы с униформой у него были. «Точно как у твоей сестры», — подумала Келли, сдерживая смех. Когда она находила что-то общее между Тесс и Нэшем, это всегда изумляло ее. И это фактически объясняло их настойчивую неприязнь друг к другу. На самом деле они были слишком похожи.

— Споров по поводу формы было столько, что я подумывала отправить его назад в государственную школу.

— И почему же вы не отправили его назад? — подалась вперед Келли. — У моей… То есть у нашей сестры Тесс в частной школе тоже не все гладко. И я не знаю, что делать, — призналась она.

— Как взрослый человек я должна была думать о его будущем, — с понимающим видом кивнула Флоренс. — Я понимала, что, забирая Нэша от друзей в государственной школе, мы причиняли ему боль. Особенно после тех серьезных потерь, которые он пережил, — тихо сказала она. — Но мы беспокоились, что, если он останется там и будет общаться с детьми, у большинства из которых нет никакой цели в жизни, он не воспользуется теми возможностями, которые могла дать ему его новая школа. Поэтому мы попросили его попробовать.

— И я попробовал, — откликнулся Нэш. Он испытывал чувство огромной благодарности к людям, которые его приютили.

— Понравилось? — спросила Келли, явно все еще думая о Тесс.

— Сначала нет, — признался Нэш, откинувшись на спинку.

Его первые месяцы у Россманов и в академии[10], куда они его направили, были ужасными. Он скучал без друзей, без Дира. Он был сердит на этот мир, который забрал у него всех, кого он знал и любил.

— Но если бы я остался в своей старой школе, я бы, наверно, не стал усердно учиться или задумываться о будущем. А так я поступил в Нью-Йоркский университет, а потом — в магистратуру Школы юридических наук.

— Я рада слышать это от тебя, — сказала Флоренс. — Я никогда не была уверена, что ты на самом деле думал о… обо всем этом.

Нэш знал, что для Россманов всегда было непросто разобраться в его эмоциях и противоречиях. Теперь он понимал, что их жизнь из-за этого сильно усложнилась.

Ему не нравилось чувствовать себя неблагодарным, но были времена, когда он, наверно, был таким.

— Послушай, — сказала Флоренс, возвращая Нэша к настоящему, — я знаю, что тебе легче уступить Тесс, когда она несчастна, но может, следует подтолкнуть ее продержаться немного дольше?

Возможно, он сможет поговорить с ней, подумал Нэш. Недавно в их отношениях кое-что изменилось к лучшему, и, может быть, она услышит его.

— Мудрые слова, — кивнула, соглашаясь с Флоренс, Келли. От ее улыбки у Нэша перехватило дыхание.

— Знаете, мне кажется, Итан думает точно так же, — добавила Келли.

Пока она говорила, Нэш чувствовал, что она не сводит с него глаз, размышляя, не станет ли он сердиться за это упоминание о брате.

— Как твои отношения с Итаном? — спросила Флоренс, не знавшая новых обстоятельств.

— Пока никак. Но… Я думаю, мы сдвинулись с мертвой точки.

Келли широко распахнула глаза. Хотя он видел ее после встречи в доме Итана, они не обсуждали, что там произошло между Нэшем и его братом. Да и Нэш запретил себе задумываться над этим.

Но теперь он испытывал совсем новые чувства. Как только он ударил Итана, переполнявший его все эти годы гнев исчез, оставив в груди странную пустоту и замешательство. И это, как ни странно, было лучше, чем ненависть, с которой он жил много лет.

— Я рада. Семья есть семья, — сказала Флоренс. Эти слова она часто повторяла на протяжении всей жизни.