Судьбе наперекор

А к Ивану уже бежали другие мужчины, и он повернулся к ним лицом — схватка была молниеносной и столь же результативной. Оглядев лежащих на земле в самых невероятных позах людей, Иван перевел холодный спокойный взгляд на Петра Петровича и Стаса, потом повернулся и неторопливо пошел дальше своей дорогой.

— Стас, ты его знаешь? — потрясённо спросил Петр Петрович.

— Да! Я ему жизнью обязан. Если бы не он, точнее, не они, то... — и Стас вздохнул.

— Кто они, Стас? Кто?! — нетерпеливо воскликнул Петр Петрович.

— Я не знаю, но они подчинялись кому-то на самом верху,— и он показал глазами на небо.

— Стас, я тебя прошу, очень прошу, верни его! Делай, что хочешь! Обещай все, что только в голову придет: виллу в Ницце, счет в Швейцарии, луну с неба... Все! Потому что этому человеку нет цены! Он должен у меня работать. Ну иди же, Стас, иди! — крикнул Петр Петрович и подтолкнул того в спину.

— Попробую, но не ручаюсь... — пожал плечами Стас и быстрыми шагами пошел за Иваном.— Привет, Тень,— сказал он, нагнав его.

— Привет, Стас,— равнодушно ответил тот.

— А говорили, что весь ваш отряд погиб,— негромко сказал Стас.

Услышав это, Иван остановился, застыл, закрыв глаза, его лицо окаменело. Потом он с трудом выдавил из себя:

— Когда? Где?

— То есть как «когда, где»? — удивился Стас.— Да в Афгане же, недалеко от Мазари-Шерифа... В январе 89-го... — растерянно сказал он.— Когда ваша машина ночью в пропасть сорвалась... Врали, выходит... Вы, оказывается, живы...

— Не «вы», а я,— прервал его Иван.— Я с мая 85-го в покойниках числюсь... — он горько усмехнулся.—Так получилось... В Африке дело было. Мы там после одной операции к «вертушке» своей возвращались да на засаду напоролись. Серьезную. Кто-то должен был остаться, чтобы отход остальных прикрыть. Остался я. Выбрался чудом. Раненый, контуженый, но выбрался. Помотался по свету, а потом сюда, в Россию, вернулся... Не получилось у меня нигде больше жить... — и, немного помолчав, спросил: — Стас, а больше ты об отряде ничего не слышал?

— Нет. Как тогда в Анголе в 84-м пересеклись, так с тех пор ни слуху ни духу. Я и о том, что вы, то есть что они погибли, услышал-то совершенно случайно, когда нас самих разгоняли.,. — и, резко меняя тему, сказал: — А здорово вы нас тогда выручили! Мы думали, нам уже не выбраться... Вы же нам на голову как с неба свалились...

— Просто мы тогда после очередного задания улететь не успели, вот нас вам на подмогу и кинули,— буднично сказал Иван, а потом, когда до него дошел смысл слов Стаса, резко повернулся к нему и потрясенно спросил: — То есть как это вас разогнали?

— Как? — Стас невесело рассмеялся, помотав головой, и повторил: — Как... — он кивнул на стоящие под тентом столики летнего кафе и предложил: — Давай присядем, возьмем что-нибудь. Чего на ходу-то разговаривать?

— Давай,— согласился Тень и тут же добавил: — Только, понимаешь... Я... Несколько ограниченно платежеспособен. Так что просто посижу за компанию.

— Но угостить-то я тебя могу? — возмутился Стас, который уже заметил и старенький костюм Ивана, и его неоднократно самостоятельно чиненые туфли.—В честь встречи?

— Ну, тогда возьми мне бутылку простой воды,— согласился Иван.— И все.

— Ладно,—сказал Стас и буквально через минуту вернулся к столику с двумя бутылками минералки.— Раз ты так, то и я так,— он открыл только что купленную пачку сигарет, объяснив: — Редко курю... Только когда на душе особенно погано... — и начал рассказывать: — Ну, что мы собой представляли, ты знаешь — сорвиголовы. Хотя до вас нам, конечно, далеко. Ну ладно, не об этом сейчас... В общем, в девяностом совместные учения проводились: американский спецотряд по борьбе с террористами, французский и наш, то есть мы. Нужно было с вертолета высадиться на условно захваченный корабль, перебить террористов и освободить заложников. Погода была хуже некуда: шторм, ветер, дождь... Французы отказались сразу — не захотели рисковать своими людьми. Американцы попробовали, но не смогли... А мы —смогли! — его голос сорвался и зазвенел.— Смогли! Наш Старшой... Ты его помнишь? — Иван кивнул.— Он нам сказал: «Давайте, ребята, на нас сейчас Родина смотрит! Надо!». Ну, мы и... — Стас разъяренно ткнул сигаретой в жестяную, стоящую на столике пепельницу с такой силой, что она, соскользнув, упала на землю. Он поднял ее, повертел в руках и, немного успокоившись, продолжил.—Так нам потом и американцы, и французы стоя аплодировали, говорили: «Фантастика! Невероятно! За гранью человеческих возможностей!». Мы в Россию героями вернулись. А как же! Мы доказали, что мы лучшие, утерли всем остальным нос. Нас поздравили и... расформировали! — почти крикнул Стас.— Понимаешь?! Рас-фор-ми-ро-ва-ли! Как оказалось, по требованию тех же американцев. А действительно? Зачем им, чтобы у нас такие отряды были? А наши тогда перед американцами стелились так, что вспомнить противно! Да и сейчас стелятся не хуже... а может, и лучше!

Стас замолчал, переводя дыхание, закурил новую сигарету и продолжил: