Судьбе наперекор

— Вы не смейтесь, Елена Васильевна,— серьезно сказал Вячеслав.— Я в Чечне сначала срочную отслужил, а потом по контракту. А что живой и невредимый вернулся, так это потому, что у меня чутье на опасность крысиное. Поэтому предлагаю — ездить вы теперь будете только на джипе. Я в частном доме живу и машину на ночь во дворе ставлю, а там к ней никто не подойдет.

— Слава, не обольщайся, кому надо — подойдут,— попробовала я остудить его пыл.

— Ну, если жизнь недорога, то могут попробовать. У меня «кавказец» во дворе, а это не зверь, это оружие. Сережка у меня в соседнем доме живет,— продолжал он,— и вашу «девятку» мы у него во дворе поставим. Телефоны у обоих есть, так что в любое время дня и ночи отвезем, куда надо. И не возражайте! — решительно закончил он.

— Слава, мне нравится твой подход к делу, но давай не будем забывать, что директор все-таки я. Поэтому забудь о том, что все бабы — дуры, и объясни мне толком, чего конкретно ты опасаешься, а уж я, недалекая, постараюсь понять.

— Вы себя к дурам не причисляйте, не надо!— огрызнулся он.— Только к собственной безопасности вы относитесь небрежно. А мне почему-то хочется с нормальными людьми да с нормальным начальником поработать подольше. Вот такая блажь на меня накатила! Вы, что, думаете, я не знаю, как Тольку с отцом угрохали? Прекрасно знаю! А я не мальчик нецелованный! Я на войне был и очень хорошо представляю, как этот киллер гребаный подготовлен. Вы из этого дела, как я понял, выйти не хотите, будете и дальше копать и, что думаете, эти сволочи вас в покое оставят? Позволят безнаказанно им мешать? А что они могут предпринять одному богу известно, у них, я смотрю, на все случаи жизни какая-нибудь гадость подготовлена. Поэтому конкретно я вам ничего сказать не могу, просто нужно жить и оглядываться, причем постоянно. Ясно, госпожа директор? — яростно сверкая глазами, спросил он.

— Успокойся, Слава,— я похлопала его по руке.— Ты можешь себе представить сумму в «зеленых» со многими-многими нулями, которую такие ребята берут за свою работу? Сомнительно, чтобы я таких денег стоила.

— Сами по себе не стоите! — злясь на мою непонятливость, согласился он.— Но вы стоите у них на пути, а они ни перед чем не останавливаются — сметут вас и не заметят. Одним больше, одним меньше — им уже без разницы.

— Ясно, Вячеслав,— устало сказала я.— Прав ты, конечно. Извини, что я погорячилась. Только от снайпера или еще чего-нибудь подобного вы меня все равно не спасете, а вот голову свою вполне можете подставить. Значит, лучше всего вам держаться от меня подальше.

— Ничего не получится,— неожиданно подал голос Сергей.— У нас приказ Наумова вас охранять, а мы пока работаем у него, он нам зарплату платит. Так что придется вам нас терпеть.

В ответ я только вздохнула и отдала ему ключи от своей машины, а воодушевленный его поддержкой и своей маленькой победой Слава тут же стал развивать свою мысль дальше.

— Правильно, Елена Васильевна. Чего попусту рисковать? Ведь, если вдуматься, то не так уж это и сложно: дома шторы на окнах не раздвигать, чужим дверь не открывать, одной нигде не появляться.

— Погоди, Слава. Ты что, забыл, что у меня домработница есть, баба Варя. Ее ты тоже собираешься проинструктировать, кому дверь открывать, а кому нет. Как ты себе все это представляешь?

— Не волнуйтесь, Елена Васильевна, ничего я не забыл. Нас с Сергеем двое и с вашей «девяткой» у нас две машины. Пока я буду вас около архива караулить, Сережка — вы только на него доверенность оформите — с Варварой Тихоновной куда надо съездит и обратно ее привезет.

— А... — начала было я, но Вячеслав ожег меня взглядом так, что я осеклась, и растерянно спросила: — Ты чего?

— Елена Васильевна, вы, вообще-то, понимаете, что вам в вашем положении такой легкомысленной быть просто нельзя? — от гнева он сцепил зубы так, что у него даже желваки заходили..

— В каком положении? — я постаралась выглядеть естественно удивленной.

— В том самом. Я же говорил, что из детского возраста давно вышел и знаю, почему и когда женщину вот так, как вас выворачивает,— глядя в сторону, сказал он.

— Я очень надеюсь, что ты и Сергей еще ни с кем не успели поделиться этой новостью? — как можно спокойнее спросила я.

— Да не говорили мы никому и ничего,— он все еще не глядел в мою сторону.— Только поберечься вам не мешало бы... Уж, если не ради себя, то хотя бы ради ребеночка. Вряд ли ему на пользу ваши приключения пойдут.

У меня мгновенно так ослабели колени, что я прислонилась к джипу, щеки заполыхали от стыда и я горько заплакала. Господи, какая же я дура! Какие к черту Наумовы, Лоринги, заводы, турки! Вот оно, то единственное, о чем мне сейчас думать надо! И напоминает мне об этом совершенно посторонний человек. Нет, Ленка, ты не женщина, вынуждена была я признаться самой себе, ты действительно мужик. Другая бы на твоем месте только о ребенке и думала, а у тебя в голове исключительно умозаключения и логические построения.