Судьбоносные клинки

— Подведем итоги, — сказала Рамона. — Твой тесть на коротком поводке у РЗ. Вандалы прибыли в систему два с половиной месяца назад, и их группа потребовала убежища по акту о политическом преследовании. Он организовал дипломатическое разрешение для их военного корабля, и вероятно, потянул за нужные ниточки, чтобы ускорить прием их заявок о предоставлении убежища. Их ID прошли проверку, поскольку они настоящие, и по данным иммиграционной службы, их минимум сорок в Далии, все под видом гуманитарных беженцев. Военный корабль их высадил, покинул систему на два месяца, а теперь вернулся, вероятно, обсудить очередную высадку пришельцев, но, скорее всего, забрать так называемых «беженцев» после того, как они получат наши технологии и убьют Дейвенпортов. Это не торговая экспедиция, это мини-вторжение, и твой тесть-сенатор замешан в нем по самые уши.

Матиас улыбнулся. Искренне. Улыбка смягчила его суровое лицо и оживила глаза. Эффект был потрясающий. Ей пришлось бороться с собой, чтобы не глазеть на него.

— По твоим словам, все совсем паршиво, — хмыкнул он.

— По-другому не скажешь.

Матиас встал.

— Ты когда-нибудь видела летний дом сенатора Дрюэри?

— Не удостаивалась таким удовольствием.

— Я пренебрегал своими обязанностями зятя и давно не проведывал тестя. Ты со мной?

— Думала, не спросишь. — Она встала. — Пока мы еще здесь, не хочешь предупредить Дейвенпортов?

Рамона сказала это вскользь, почти как мимолетную мысль, и если бы он сказал «нет», она не стала бы настаивать. Дейвенпорты были соперниками, и если бы их устранили, обе их семьи радостно набросились бы на их осиротевшие территории и ресурсы. Но это было дело потомков. Все они выросли под одним небом в одной и той же провинции, все они наслаждались одинаковой едой, соблюдали одинаковые традиции и смеялись от одинаковых шуток. Друзья или враги, они были частью Далии. Вандалы же были чужаками.

Кое-что просто не могло быть не сделано.

— Я уже направил все, что мы узнали, Хайдеру, — сказал он. — Я позвоню ему по дороге.

Она тихонько выдохнула и открыла для него дверь.

* * *

Шаттл скользил над зелёными садами, усеянными цветами всевозможных расцветок. Рамона тихо вздохнула. Если бы она могла открыть окно — что было невозможно в шаттле — ветер бы принес запах лета: нагретой солнцем листвы, богатой почвы и аромата разнообразных цветов.

Когда она была ребенком, каждое лето с окончанием школы, их семья перекочевывала в летний дом Адлеров. Смотреть на скользящие внизу сады означало начало каникул. Два месяца купания в озере и плескания в семейном бассейне, лазания по деревьям и поедания фруктов с ветки, походы по садам и ягодным полям, которые вполне могли сойти за древние страшные леса, если хорошенько присмотреться. Долгие ленивые деньки за чтением в гамаке и долгие счастливые вечера за наблюдением мерцания фиолетовых светлячков в теплой темноте, пока взрослые готовят еду на открытом огне; полуночные вылазки украдкой, чтобы застать цветение звездных цветов, когда они раскрывали свои лепестки, приветствуя две луны.

Тогда казалось, что летом время замирало. Теперь же это было просто ещё одно время года, полное дедлайнов. Прошла уже неделя лета, а она едва это заметила.

— Что-то не так? — спросил Матиас.

Как для мужчины, он был очень наблюдателен. Или, скорее, казался таковым в сравнении с Габриелем, который оставался совершенно безучастным.

— Я скучаю по своему детству, — призналась она.

— Летний дом среди садов у озера? Ловля фиолетовых светлячков по вечерам и ожидание восхода двух лун, чтобы звездные цветы расцвели и выпустили рои гала? Лазание по деревьям, чтобы поесть оранжевых вишен?

Она моргнула.

— Даже не думала, что разведка Баэна настолько щепетильна.

— Нет, я просто описал свое собственное детство.

— Ты ждал восхода лун, чтобы увидеть звездные цветы?

— Нет, но ждала моя сестра, и всякий раз тащила меня с собой.

Тогда понятно. Большинство семей либо владели летними домами, если могли их себе позволить, либо же арендовали, предпочитая растить наследников в провинции. Летом большинство детей гонялись за светлячками и съедали оранжевых вишен и малины с собственный вес.

Матиас улыбнулся.

— Хотя ей не приходилось тащить меня изо всех сил. Мне тоже нравились цветы.

— Я скучаю по тем временам. Тогда я думала, что когда вырасту, для меня всегда будет лето. Я буду делать, что захочу и когда захочу…

Он усмехнулся. Смех вышел горьким.

— Сколько?

— С последнего лета в провинции? Четыре года.

Он поднял руку, показывая ей пять пальцев.

— Зачем мы делаем это с собой? — задалась она вопросом.

— Ради семьи и роскоши быть потомком. — Его слова были пронизаны сарказмом.

— Роскоши хоть отбавляй. Иногда я так роскошно себя чувствую, что три дня подряд забываю принять душ и сплю у себя в кабинете.

— Сон? Что это за излишество? Сон означает релаксацию. Мягкая кровать, теплое одеяло. Я не спал с прошлого месяца.

Она посмотрела на него, не уверенная, что он шутит. Сегодня было седьмое. Технически, с правильно подобранными энергетиками, это было вполне возможно.