Судьбоносные клинки

Они не стали разъединяться, в шаттле было тихо, если не считать звука их дыхания. Потом он медленно подвинулся и опустился рядом с ней. Она свернулась калачиком рядом с ним, положила голову на его резные бицепсы и закрыла глаза.

Дождь барабанил по крыше шаттла.

Вот и все.

Они должны были вернуться к своей жизни. Думать об этом было больно. Она попыталась представить, как отпускает его, и не смогла.

— Выходи за меня, — произнес он.

Что?

Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Он не мог сказать то, что, по ее мнению, он сказал.

— Выходи за меня, — повторил он.

Она села и открыла рот. Все ее противоречивые чувства пытались вырваться наружу одновременно, и она просто молча смотрела на него.

Он сел. Его глаза были ясными и решительными.

— Мне все равно, что сделал мой предок триста лет назад. Это был не я. Я не был частью этого. Ты не была частью этого. Никого из тех, кто был там тогда, сегодня нет в живых. Это древняя история. Я влюблен в тебя. Не оставляй меня.

Наконец ей удалось вымолвить слова.

— Ты серьезно?

— Я никогда не был более серьезным, и поскольку это я, это о чем-то говорит.

Да, да, да… Рамона сама начала себя тормозить. Дело было не только в ней. В нем, в его жизни, в его семье.

— А что, если чувство ненастоящее? — спросила она. — Что произойдет, когда адреналин иссякает, и ты пожалеешь об этом?

— Не бывать тому, — поклялся он, словно это была клятва.

Если он, в конечном счете, пожалеет об этом, или если они разочаруют друг друга, ей будет так больно, что она не уверена, что переживет это.

— Матиас…

Он выглядел отчаявшимся, как человек, чья жизнь висела на волоске.

— Я знаю о нем больше, чем о чем-либо еще. Оно никогда не остынет. Оно никогда не пройдет. Я не склонен к поспешным решениям. Чувство настоящее. Я знаю это. Я чувствую его. Я знаю, ты чувствуешь тоже самое. Останься со мной. Рамона, скажи «да», и я обещаю, что ты никогда не пожалеешь об этом.

Она должна была сказать «нет». Они знали друг друга меньше недели. «Нет» было самым разумным ответом, самым осторожным ответом, ответом, который сохранит мир в обеих семьях, который даст им обоим шанс пересмотреть свое счастье…

Без Матиаса для нее не будет счастья.

— Да, — ответила она. — Я выйду за тебя.

Он улыбнулся ей, и она рассмеялась. Внезапно она почувствовала себя такой легкой и свободной, будто у нее выросли крылья. Он был всем, чего она хотела, и он любил ее. Он принадлежал ей, этот мужчина, который заставил ее сойти с ума. И она принадлежала ему.

— Ты сумасшедший, — сказала она ему.

— Возможно. Тебя это волнует?

— Нет.

Он поцеловал ее. Это был нежный поцелуй, обещавший любовь и заботу, и она поверила в это.

Они снова легли, и она свернулась калачиком рядом с ним.

— Семьи будут вопить о кровавом убийстве.

— Ты доверяешь мне? — спросил он.

— Да.

— Тогда вопрос только в том, насколько сильно тебя любит твой любимый дядя?

ЭПИЛОГ

Один месяц спустя

Две семьи свирепо смотрели друг на друга через огромный стол для совещаний. Баэны сидели слева и Адлеры справа.

Матиас оглядел собравшихся, остановив взгляд на Рамоне, сидевшей прямо напротив него. Она сохраняла абсолютно нейтральный взгляд.

Прошедший месяц стал настоящей пыткой. План зависел от того, чтобы они держались подальше друг от друга. Он и не знал, что месяц может казаться длиннее года. Если бы не лихорадочные приготовления, он бы сошел с ума.

Сидевший во главе стола Хайдер Дейвенпорт откашлялся.

— Горячо любимый…

Все за столом вздрогнули.

Дамиан Дейвенпорт пристально посмотрел на своего супруга.

— Извините его. У него странное чувство юмора. Как вы все знаете, мы собрались здесь, чтобы обсудить враждебное поглощение «Адлер Инкорпорейтед» компанией «Баэна Корпорейт». Я должен напомнить вам, что вы все согласились мирно встретиться на нейтральной территории в нашем офисе.

— Кроме того, этот стол стоит дорого, — добавил Хайдер. — Пожалуйста, не ломайте его.

Время настало. Матиас наклонился вперед.

— На сегодняшний день я владею пятьюдесятью одним процентом «Адлер Инкорпорейтед», что дает мне контрольный пакет акций вашей компании.

Карион и Сантьяго Адлер смотрели на него с неприкрытой ненавистью, оба висели на волосок от насилия.

— И где ты получил эти акции? — выдавил из себя Карион.

— Я продала ему свою долю, — сказала Рамона. — За один кредит.

Вся боевая линия Адлеров развернулась к ней. В комнате воцарилась тишина.

— Почему? — Сантьяго задохнулся.

Она не ответила.

— Подожди минутку, — сказала одна из ее тетушек. — Тебе принадлежит сорок девять процентов. Откуда взялись остальные два процента?

— От меня, — ответил Сэйбор Адлер.

Адлеры сделали еще один разворот. Сторона Баэны выглядела ужасно самодовольной, включая тетю Матиаса, которая улыбалась, как серебряная акула-змея.

Любимый дядя Рамоны пожал плечами.

— Он был очень убедителен.

— Вы что, оба сошли с ума? — потребовал ее другой дядя. — Теперь этот ублюдок, Баэна, контролирует обе компании, свою и нашу.

Рамона прочистила горло.