Судьбу случайно не встречают

Павел тоже любит обедать в одиночестве, а не в компании коллег.

– Спасибо. – Маша поднялась, решив не заговаривать об оплате обеда. Тополев директор фирмы, ему по средствам угостить ее мясом.

Ей нужно было сейчас же, немедленно, остаться одной.

Подруга ушла, и Кира наконец оторвалась от окна. Она ждала звонка Николая весь вчерашний вечер, и ночью ждала, и сейчас продолжала ждать, и точно знала, что телефон не зазвонит.

Навалилась противная мутная вялость. Кира подумала, не лечь ли снова спать, но сделала по-другому. Заварила чай, заставила себя сжевать бутерброд с сыром. Сырная нарезка в открытой заводской упаковке валялась в холодильнике давно, и тонкие пластинки сыра успели заветриться с краев.

Потом она заставила себя залезть под душ, понимая, что никакой душ ее не взбодрит. Протерла запотевшее зеркало тряпочкой, вгляделось в собственное лицо. Лицо как лицо. Если накраситься, можно превратиться в красавицу, но краситься Кира не стала. Не для кого.

Надела джинсы, кофточку, огляделась в поисках листка бумаги. Можно было не оглядываться, бумаги в доме не было.

Кира купила школьную тетрадку в клеточку в газетном киоске у метро. Заодно купила шариковую ручку.

Народу у билетных касс почти не оказалось, и в вагоне электрички почти никого не было. Кира села у окна, достала из сумки тетрадь, написала печатными буквами: «Я знаю, что твоя сестра жива». Оторвала листок от тетради, потом сложила лист пополам и оторвала часть с текстом.

Записку сунула в карман джинсов, тетрадь положила опять в сумку. Хотела посмотреть, который час, но вспомнила, что оставила телефон дома. Ну и хорошо, а то опять бы напряженно ждала звонка.

«Пятерочку», в которой работал Надеждин брат Вася, она нашла быстро. Скоро она выучит городок как свои пять пальцев.

Кира вошла в магазин, повертела головой. Знакомой кассирши, с которой они с Машей общались в прошлый раз, не было.

За кассой скучала женщина средних лет и сладко зевала, прикрывая рот ладошкой. Женщина была очень полная, с волосами в мелких кудряшках, весело посмотрела на Киру и опять зевнула.

И охранника, которого они видели в прошлый раз, не было. На стуле, стоявшем в углу зала, сидел, хмуро глядя прямо перед собой, Василий Федосеев.

Кира быстро отвернулась, подошла к аптечному киоску, пристроившемуся рядом с входной дверью, принялась разглядывать коробочки с лекарствами, изредка поворачивая голову. К счастью, долго ждать не пришлось. Василий потянулся так же сладко, как и кассирша, зевнул, поднялся со стула.

Кира опять повернулась к витрине, пропустив подошедшего к киоску пожилого мужчину с палочкой. Дед заговорил с провизоршей, Кира покосилась на идущего прямо на нее Василия.

Гулко застучало сердце, она опять уставилась в стекло витрины. Василий прошел мимо, постоял на крыльце за открытой стеклянной дверью, скрылся, шагнув в сторону. Пошел курить.

Кира, стараясь не торопиться, двинулась к полкам с продуктами, не задерживаясь у стула охранника, положила на сиденье заготовленный текст, подхватила магазинную тележку, остановилась у ящика с мандаринами. Женщина за кассой смотрела в книжку, старик отошел от аптечного киоска, остановился у ближайшего столика, принялся разглядывать коробочки с купленными лекарствами.

Кира покосилась на мандарины, недоумевая, кому могут понадобиться заокеанские плоды, когда именно сейчас своих фруктов полно на каждом плодовом дереве.

Василий вернулся, наклонился над стулом, взял ее листок в руку. Не читая, пошел по направлению к урне, но внезапно остановился, вгляделся в написанный текст. Кира юркнула за стойку с какими-то банками. Охранник дернул рукой, опять вгляделся в листок, разорвал его пополам и бросил в урну.

В зал он посмотрел, только снова усевшись на стул. К кассирше с вопросами не обратился, телефон не выхватил и не принялся никому судорожно звонить. Как сидел до этого, так и продолжал сидеть. Впрочем, нет, редких покупателей он оглядывал зло и внимательно.

Кира сунула в тележку бутылку газированной воды, пакетик сухофруктов. Повезла тележку к кассе, расплатилась. На Василия она не смотрела, боялась.

Сесть на лавочку, где они сидели до этого с Машей, тоже побоялась, отошла за угол, остановилась, косясь на вход в магазин.

Минут через двадцать Василий снова вышел покурить, местность при этом не разглядывал, головой не вертел. Бросил окурок, сплюнул, опять скрылся.

Уже было ясно, что ничего из Кириной затеи не вышло. Василий не кинется немедленно к скрывающейся под чужим именем сестре и даже не начнет рыскать по окрестностям, желая выяснить, кто и зачем сунул ему угрожающую записку.

Без телефона, то есть без возможности посмотреть на часы, было непривычно. Кира принялась прогуливаться по близлежащим улицам, периодически подходя к «Пятерочке». Заглядывала внутрь, убеждалась, что Василий на месте.

Ноги устали. Иногда ей начинало казаться, что этот день никогда не кончится, но солнце все-таки покатилось к горизонту. Когда она подошла к магазину в очередной раз, у крыльца стояла инкассаторская машина.