Судьбу свою наидешь (СИ)

– Тю, ну чисто мальчишки! – протянула Ядвига, не без удовольствия поглядывая на крепких мужчин, доставшихся внучкам в мужья.

И снова вернулась к тому, о чем они говорили.

– А я вам говорю, присмотритесь, – многозначительно кивала старая лесная ведьма. – Парень стоящий. Проверенный.

– Это пусть Гордий смотрит, ему решать, – степенно проговорила Евлампия, складывая руки на столе.

Остальные не выдержали, рассмеялись. Вид у старшей из сестер был такой, что сразу становилось понятно, кто и чего будет решать на самом деле. Однако тема сменилась. И скоро женщины заговорили о своем, о насущном.

А старшие девочки, пользуясь моментом, стали приставить с расспросами к Василисе. Ой, а что да как. Ну интересно же. И про то, как они с Кощеем познакомились, и про Ивана-царевича, и про лягушку.

Вот про лягушку – особенно. В подробностях.

Наконец застолье подошло к концу.

Младшие дети тоже к этому времени уже набегались вдоволь и спали без задних ног прямо в зале. Пришлось ребятишек переносить, укладывать. После этого женщины разошлись по спальням готовиться ко сну. А мужчины перебрались на свежий воздух, обсуждать политическую обстановку в мире и ждать, когда их позовут в постель. Зал опустел, только ворон, нахохлившись, клевал носом на люстре.

Ядвига поднималась наверх, и вдруг в полутьме на лестнице сзади кто-то тихонько шепчет:

– Бабушка, а та книга княгини Кантемиры сохранилась? Ну, та… в которой заклинание про лягушку.

Сначала Яга чуть не подпрыгнула от неожиданности, потом сказала, конечно:

– Да, сохранилась. А тебе зачем?

И повернулась глянуть, кто это ведьмовскими заклинаниями интересуется, но никого уже рядом не было.

***

А ровно через год…

Глава 27

С того дня, как свадьбу Василисы с Кощеем сыграли, прошел ровно год.

Столько событий было за год, такие изменения в мировой политике пошли, что летописцы только и успевали записывать да приукрашивать. А бродячие сказители сказки сочиняли.

На самом же деле происходило вот что.

***

Закончились семейные торжества, все стали разъезжаться по домам. Немного грустный момент это был для Ивана, потому что цель вроде бы достигнута, а полная растерянность. Что же теперь делать дальше?

Но зато хороших людей узнал. И ведь парадокс какой. В своей-то семье Ивана никто за человека не считал. А тут – как родного приняли.

В общем, раз уж так вышло, принял он болотное княжество.

Непривычно было, работал много, обживался. Не просто авторитет устанавливался, все ж помнили княгиню Кантемиру, и в первое время смотрели на него вполглаза. Но это только в первое время. А потом, когда Иван начал в жизнь свои задумки воплощать да хозяйство пошло приносить больше прибыли, тут и уважение возросло.

Незаметно прошел год.

В тот день Иван охотился на болоте.

Туманно было, пасмурно, все как в молоке, в десяти шагах ничего не видать. Только кулики свистят, комары поют, да иногда плеснет что-то. Но это болото он уже вдоль и поперек исходил, знал тут каждую кочку. Пробирался потихоньку, мягкий влажный мох пружинил под ногами.

Вдруг – крылья захлопали, взлетела стая уток. Он резко подался в ту сторону, вскинул лук и пустил стрелу наугад. В отдалении раздался плеск. Попал! Иван пошел на звук, быстро перепрыгивая с кочки на кочку.

Снова легкий плеск, на этот раз совсем рядом. Раздвинул заросли осоки и замер, приоткрыв от изумления рот. Никакой утки там не было. Прямо перед ним на кочке сидела лягушка. Такая… зеленая, пучеглазая. Стрелу его держала в лапках.

Мерещится, подумал Иван и моргнул в надежде, что наваждение рассеется. Однако вместо того, чтобы рассеяться, лягушка молвила человеческим голосом:

– Здравствуй, Иван-царевич.

Иван невольно оглянулся по сторонам. Ну точно мерещится. Только потянулся стрелу забрать, лягушка стрелу лапками к себе подгребла и говорит:

– Возьми меня замуж, не пожалеешь.

Нахлынуло вдруг из памяти все. Ну да, кому как не ему жениться на лягушке, ведь он раз уже пробовал. Закрыл лицо ладонью и горько усмехнулся:

– Ага, не пожалею, точно.

– Не веришь? – как-то по-детски изумилась лягушка. – Я правду говорю!

Глазами захлопала и вдруг переступила лапками по кочке.

– А если поцелуешь, обернусь красной девицей.

Что-то перевернулось у него в сердце. Дрогнуло застарелой болью. Ведь переболел он уже Василисой. Забыл, успокоился. А тут опять.

Это какое-то испытание от судьбы. Макнуть его в ту горечь снова. Наваждение. И все же… Он осторожно поднял лягушку с кочки и поднес в ладонях к самому лицу. Долго смотрел на нее, а потом закрыл глаза и поцеловал.

Ожидал ощутить губами холодную влажную лягушечью кожу, а вместо этого…

Теплые губы. И уже совсем не лягушку он держал, а обнимал тонкий стан. В первый момент замер ошарашенно, потом разом отодвинулся взглянуть на нее.

Девушка. Совсем юная. Девчонка еще. Яркой красотой на Василису похожа, но не она. Волосы темные, другие краски.

– Кто ты? – пробормотал потрясенно.

– Марья-царевна, – девчонка покраснела, уставилась на него исподлобья и неловко повела плечиком. – Ну что, берешь меня замуж?

Это было так неожиданно. Как-то слишком чудесно для его жизни.

– Да, – кивнул Иван оторопело.