Судьбы 100-летия (сборник)

Говорила мне мать: не купайся в Почай – реке!
Разве всех перетопчешь змеёнышей? Да ни в жисть!
Раз уж так сложилось…живи себе налегке.
Да своей неприютной родине пригодись.
Ты держись… Хоть таких отчаянных пруд пруди,
пока загнутый нос не распрямишь на сапоге.
Как почуется горе близкое, то иди,
поныряй и поплавай в чёрной Почай – реке.
Если б знала я средство от гадов тебя сберечь,
я брала бы тебя за пятку, кунала в кадь…
Но у нас меж юродивых много ль теперь предтеч?
Даже если и водятся – речь их не разобрать.
…И с тех пор пролетели годы ордой шальной.
И змеёныши лупятся в зарослях лозняка.
Прямоезжей дорогой не ходится мне давно,
всё куда-то Савраска несёт меня в облака…
Не в родню я удался. Морщины на белом лбу…
значит, что-то могу, наверное понимать?
Но покуда последнего змея не пришибу,
я не вспомню о чём меня упреждала мать.

«Были или не были, думали и делали…»

Были или не были, думали и делали,
а теперь, мне кажется, поросло быльём
рощами и пущами, чёрное и белое,
белое и чёрное бытие моё.
Не бери на понт меня клятой чужестранщиной.
Здесь моё Отечество, у Москвы – реки.
Если я совру тебя – назови обманщицей.
Еду я без голоса. Еду напрямки.
Все мы люди лютые, странные февральские,
но одно мне ведомо: тронешь – обожгу.
С бедами-невзгодами с детства побратались мы.
В боге сомневаемся. Слушаем пургу.
За моё сомнение, Бог меня не жалует.
Всякому сомнению выверен черёд.
Но зато презренную, вредную и шалую
чаще чад умасленных на руки берёт.
И шепчу, шепчу ему в космы убелённые
жалостно, отчаянно, радостно, смешно:
«Учишь ты ходить своё дитятко молёное
зная, что без мудрости верует оно»
И не надо большего. И не надо лишнего.
Грелись все мы, разные, у одной груди,
для того чтоб шёпоты слышать от Всевышнего:
«Хватит ползать, дитятко… Ножками иди…»

Евгений Бузни. Москва

100-летию со дня Великой Октябрьской Революции посвящается

Верю

1