Судьбы

Два года учебы пролетели быстро, и мы с Сашей закончили академию. Саша получил назначение в НИИ-4, в подмосковное Болшево, я уехал преподавателем в Серпухов. Витя защитил диссертацию и остался преподавателем в академии. Дружеские отношения мы сохранили и периодически ездили друг к другу в гости, но все три семьи вместе уже не собирались. К Саше мы ездили в гости, когда он еще снимал для жилья какой-то деревянный флигель, который отапливался дровами с помощью буржуйки. Мне страшно было даже представить, как они здесь будут зимовать, но Саша с Людмилой были вполне довольны своей жизнью. Людмила угощала нас изысканным блюдом – котлетами по-киевски. Секрет приготовления этих котлет состоял в том, что в средину котлеты закладывался кусочек масла, и после приготовления она приобретала очень нежный вкус. Таких вкусных котлет раньше я никогда не ел, но самым парадоксальным было то, что это вкуснейшее украинское блюдо мы впервые попробовали у казашки. При воспоминании о нашей жизни в Москве, Людмила мне сказала, что я два года ходил мимо нее, как мимо холодильника, не обращая на нее внимания. Замечание было справедливое, я действительно такой, нет у меня обходительности с женщинами. Позже они получили нормальную двух комнатную квартиру в новом доме. Денис закончил школу и поступил в Серпуховское военное училище. Теперь Людмила приезжала к нам в гости не реже двух раз в месяц, привозила Денису вкусную еду и деньги, а еще Денис не умел обрезать ногти на правой руке, и в этом деле без мамы он никак не мог обойтись. Как я понял из разговоров между ними, Денис не хотел питаться в курсантской столовой, и предпочитал обедать в офицерской столовой, а чтобы его туда отпускали, какому-то сержанту за это платил деньги. Поначалу, по просьбе Людмилы, я подходил к начальнику курса Дениса и просил отпустить его к нам домой в связи с приездом мамы, но позже мне уже самому было неудобно так часто обращаться к начальнику курса с такой просьбой, да и не нравилось мне такое воспитание парня. Я попытался поговорить с ними на эту тему, когда они приехали вместе с Сашей. Нельзя же делать из пацана кисейную барышню, и денег не нужно столько давать. Но Людмила мне сказала, что это ее сын, поэтому как хочет, та и воспитывает, а Саша оправдывался, что ему все это тоже не нравится, но вразумить жену он не может. А Денис учился хуже некуда, имея достаточно денег платил другим курсантам, чтобы они сделали за него домашние задания. Как-то Людмила попросила меня договориться с начальником курса, чтобы Денису дали увольнение на сутки, и после того как его отпустили, увезла его в Болшево. На мое предупреждение, что если он где-то там попадется патрулю, то его отправят на гауптвахту, она вообще не отреагировала. После этого случая я перестал договариваться с начальником курса по поводу увольнений Дениса.

В первую сессию Денис получил две двойки, и в течение следующего семестра пересдать их не смог. Во время второй сессии он опять получил несколько двоек и встал вопрос о его отчислении из училища. Людмиле удалось попасть на прием к начальнику училища, у нее была одна единственная просьба, чтобы сына не отправляли в войска, а оставили дослуживать оставшийся год в одном из вспомогательных подразделениях училища. Говорила, что начальник училища долго на это не соглашался, и согласился только после того, как она встала перед ним на колени и не хотела подниматься, пока он не согласиться. Заодно выпросила для Дениса и увольнение на сутки. Придя к нам домой она сказала, что уезжает с Денисом в Болшево.

– Люда, а ты ведь сейчас начальника училища подставляешь, который согласился тебе помочь. Ты же перед ним только-что на коленях стояла и обещала, что со стороны Дениса никаких нарушений не будет, – попытался я ее остановить.

– Я свое уже отстояла, – был ответ, – а дальше теперь трудности начальника училища.

Я был поражен. Вот он, азиатский менталитет. Будут клясться тебе в вечной любви и преданности, а через полчаса с легкостью подставят или предадут.

Денис дослуживал год в роте охраны, и мать все так же часто к нему приезжала. Потом его забрали домой, и я его больше не видел. С Сашей мы периодически встречались, сначала в НИИ-4, куда я приезжал в командировки, а после его увольнения из армии, созванивались и встречались в Москве. После увольнения Саша работал курьером и свободного времени у него было предостаточно.