Судьбы

— Да ну, — фыркнул сэр Джулиус, — я бы все равно назвал правильный ответ.

— Вы — да, — согласился Себастьян и откинулся на стуле, потому что экономка принесла десерт — мандариновый торт с орехами.

— Я вас ненавижу, — заявила Вероника, уставившись на роскошный десерт. — Вы хотите, чтобы я растолстела, признавайтесь.

— Значит, ты не хочешь? — спросил сэр Джулиус, отрезая небольшой кусок и протягивая его Себастьяну.

— Нечестно! — простонала Вероника. — Я хочу кусок побольше.

— Говорил тебе, настоящий баклан. — Сэр Джулиус разрезал торт пополам и плюхнул огромный кусок на тарелку перед изумленной гостьей.

Вероника бросила на сэра Джулиуса убийственный взгляд и потянулась за ложкой.

— Как сейчас дела в компании? — спросил Себастьян Веронику немного позже, когда они сидели на диванчике и потягивали кофе, переваривая обильный ужин.

— Неплохо. Тоби почти и не работал, а теперь, когда Уэйн… ну, у них с сэром Мортимером все налаживается. Уэйн организовал европейский отдел, который просто здорово работает. Все ходят и улыбаются. Особенно работники бухгалтерии. Первоначальные вложения сэра Мортимера уже окупаются.

— Значит, все пришло в норму, — тихо заметил Себастьян и как бы между прочим поинтересовался: — Вы с Уэйном все еще встречаетесь?

Вероника покраснела и улыбнулась. Выражение такого счастья появилось на ее лице, что Себастьян встревожился и почувствовал, как по спине побежали мурашки. Сидящий рядом сэр Джулиус замер.

— Гм, — пробормотала Вероника, вспоминая ночи, когда они с Уэйном занимались любовью. Ничего не могло быть прекраснее. И все же… — Он — замечательный, — тихо произнесла она, и сэр Джулиус бросил взгляд на Себа.

Уже в течение нескольких месяцев, прошедших с того дня, как Себастьян предложил Уэйну помощь, он время от времени встречался с ним.

После каждой такой встречи Себастьян тщательно записывал свои наблюдения. Хотя сэр Джулиус знал, что Себастьян видит в Уэйне пациента, он беспокоился. Разумеется, Себ никогда не обсуждал с ним проблемы Уэйна, но старик считал, что Уэйн куда более серьезно болен, чем кажется Себастьяну. Конечно, он талантлив, но все-таки еще очень молод и неопытен.

Теперь Себастьян осторожно обратился к Веронике.

— Все между вами происходит слишком быстро. Понимаешь, это не всегда хорошо для мужчины.

— О, но Уэйн совсем другой, — быстро сказала Вероника. Слишком быстро. Она защищала его без особой уверенности. Сэр Джулиус чувствовал это по напряженности в ее голосе. — Он — замечательный человек, правда. Я… — Она встретилась взглядом с добрыми, все понимающими глазами Себастьяна, в которых не было осуждения, и запнулась. — Иногда, — призналась она с некоторым страхом, — у меня возникает чувство…

— Да?

— Не знаю, как объяснить. Мне кажется, что он не всегда… ну… осознает, что происходит. Как будто жизнь — это нечто, через что надо пройти… Он все видит в черном и белом цвете, никаких других оттенков… О, черт, не нахожу слов.

— Все в порядке, — утешил ее Себастьян. — Я понимаю. И мне думается, что он видит куда больше черного, чем белого.

Он вообще сомневался, видит ли что-нибудь Уэйн в белом цвете. Тот мало рассказывал о детстве, но Себастьян понял, что ему не хватало материнской любви. Давным-давно С. Левин вырастил крыс, половину которых он каждый день гладил и ласкал, к другой же половине не подходил. Обласканные крысы раньше открыли глаза, меньше терялись в необычной обстановке и были менее эмоциональны. С этих опытов началась теория, утверждающая, что отсутствие материнской любви ведет к особой форме психопатии. Чем ближе он знакомился с французом, тем больше убеждался, что тот не испытывает никаких чувств к людям, а делит их на определенные категории — врагов, жертв или союзников. Себастьян внимательно присматривался к нему, видел, как глубоко он переживает оскорбления, как старается прореагировать «нормально» на любую эмоциональную ситуацию. Но как можно все это объяснить бесконечно влюбленной в Уэйна Веронике? И тем не менее он считал своим долгом предупредить ее. Но не успел он заговорить, как она повернулась к нему и сказала:

— Знаешь, Уэйн постоянно о тебе упоминает. Мне кажется, у него больше нет друзей. Во всяком случае, я не видела ни одного. Даже когда он переехал из «Виндзора» в свою новую квартиру, он никого не пригласил на новоселье.

Себастьян кивнул, прекрасно сознавая, за кого его держит Уэйн, — гибрид между духовником и потенциальной жертвой. После того визита в «Виндзор» Себастьян постоянно ощущал, какую опасную игру он затеял с французом. Уэйну было бы куда проще сразу зачислить его в категорию врагов, и тот факт, что он до сих пор этого не сделал, говорил об уровне мастерства Себастьяна.