Судьбы человеческие

В этом году Нелл, удачно поселившаяся в семье Килдаров в Пограничном собачьем питомнике, должна была сдавать экзамены по программе средней школы: искусство, история, география, английский, математика, естественные науки, рукоделие, религиозные знания, сельскохозяйственные работы, французский язык. Она хорошо успевала по всем предметам, кроме математики, особенно хорошо у нее шел французский. «Ты говоришь по-французски, как будто на родном языке», — замечал учитель. Мы с тобой, преданный мой читатель, знаем причину этого, хотя сама Нелл уже все позабыла. Она теперь редко вспоминала эпизоды из своей жизни до того, как поселилась в Рюэлине. Она была в том возрасте, когда живут настоящим, не заглядывая ни в прошлое, ни в будущее.

Ее интересовал мальчик по имени Дэй Эванс, которого очень взволновал интерес такой девушки к его персоне, так как ко многому обязывал. В самом деле, она была слишком великолепна для обычного класса — с ее густыми белокурыми локонами (то, что когда-то ее обрили наголо в детском распределителе, пошло на пользу ее волосам — так считает мой парикмахер), прямым носиком, полными красивой формы губами, сияющими глазами и по-женски чарующей улыбкой.

А как поживают ее сводный братик Эдвард и ее родные братишки, близнецы Макс и Маркус? Кто-то сказал, читатель, что дети влюбленных растут сиротами. Хелен, по воле рока и Энджи, вторично покинутая Клиффордом, любовь к которому никак не умирала в ее сердце, переключила все свое внимание на детей, и для них это было большим благом. Эдварду сейчас было двенадцать, а Максу и Маркусу — по восемь. Три мальчика! И у них еще была сводная сестра — дочь Клиффорда и Энджи — Барбара. В тот день, когда Хелен узнала о рождении Барбары, она чуть не умерла от боли, тоски и ревности, так ей было плохо. Нельзя ненавидеть маленького ребенка, да еще такого милого и послушного, как Барбара, и Хелен понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Когда-то Клиффорд украл у нее ребенка, потом бросил ее и детей. Она пыталась объяснить свое состояние Мэрджори.

— Мне кажется, что во всем, что произошло, виновен этот ребенок, — говорила она.

— Вряд ли это справедливо, — возразила Мэрджори, самая благоразумная из женщин. Своего сына она назвала Джулиан — еще один мальчик в семье, сводный брат Хелен, дядя Нелл. Непостижимо!

— Ну почему же у нее родилась девочка? — рыдала Хелен. — Это несправедливо. Сам дьявол ей помогает!

— Но у тебя ведь тоже была девочка, — сказала Мэрджори. — У тебя была Нелл.

В этот момент Хелен почувствовала внезапную ненависть к своей мачехе за то, что та осмелилась напомнить ей о ее пропавшем ребенке, но это длилось только мгновение.

— Эта злость совершенно лишает меня разума, — произнесла, опомнившись, Хелен. — Просто не знаю, что делать.

Она снова поступила в Королевский Колледж на курсы повышения квалификации по моделированию и рисунку тканей. Занятия иногда воодушевляли ее, иногда расстраивали — так много лет потеряно зря. Кто-то же виноват в этом?

Этим вечером она достала папку, где хранила пожелтевшие и потертые фотографии маленькой Нелл — совсем малютки и постарше — долго и пристально разглядывала их и снова почувствовала: Нелл не погибла. Нет-нет. Она такая же живая, как и Барбара.

И Хелен вспомнила Артура Хокни. Ей вдруг захотелось узнать, что с ним. Она нашла его рабочий номер телефона в старой записной книжке и позвонила ему. Ей сказали, что он ушел с этой работы. Теперь он занимается патронажной деятельностью — руководит культурно-просветительным центром для детей из неимущих семей в Гарлеме. Но телефон его дали.

Между тем, читатель, Нелл завалила экзамен по математике. Я думаю, она сделала это нарочно из солидарности со своей лучшей подругой Брендой. Бренда неудачно сдавала экзамены. Во всяком случае, в день экзамена Нелл преднамеренно не взяла с собой медвежонка на серебряной цепочке, свой маленький оловянный талисман с драгоценным кулоном внутри, который всегда приносил ей удачу.

Самостоятельность

Хелен очень изменилась, это факт. Вспомним, она очень рано вышла замуж, она просто не успела развить свои способности, оценить свои симпатии или антипатии. Она росла с отцом, обладающим очень трудным и деспотичным характером, и совершенно затюканной матерью, и с раннего детства ей приходилось осваивать очень тяжелую для ребенка роль миротворца, ей выпала участь маленького буфера, постоянно стоящего между двумя вечно воюющими взрослыми, она все время старалась, на сколько хватало сил, сохранить мир в семье. Потом, когда она вышла замуж за Клиффорда, то волей-неволей переняла его взгляды, поскольку своих-то у нее и не было. Под его влиянием она превратилась из наивной и бесхитростной (более или менее) девчонки в спокойную умную женщину, которая разбиралась в каталогах вин, и могла без устали говорить о том, как отличить сундук эпохи Якова I от подделки, но у нее не было иного выбора, как только любить то, что нравилось ему, и презирать то, что презирал он.