Судьбы человеческие

Мадам, со своей стороны, была приятно удивлена как быстротой реакции компании на ее сообщение, так и появлением у нее столь знаменитого и столь очаровательного чернокожего американского эксперта — и говорила свободно и раскованно на английском, который она недавно выучила.

Она рассказала, как около двух лет назад навсегда покидала маленький городок Лозерк-сюр-Манш на автобусе, в тот самый день, когда в окрестностях ее городка упал и разбился самолет. Она тогда, после нескольких лет неудач и сомнений, решилась наконец оставить мужа, продать свою мастерскую — и отправиться в Париж, в весьма немолодом возрасте, на поиски удачи. Лучше поздно, чем никогда, пояснила она, и это — ее лозунг. Автобус выехал со станции, возможно, часа полтора спустя после катастрофы, так она предполагала, поскольку в пути они несколько раз были остановлены из-за проезда машин «скорой помощи». На первой же остановке в автобус вошла очень странная пара: злобный безобразный на вид мужчина, по виду которого было ясно, что он отчаянный курильщик, и очаровательная маленькая девочка с волнистыми светлыми волосами, большими голубыми глазами и алыми губками. Мадам Рависсю очень хорошо знала всех жителей своего городка; эти двое казались в буквальном смысле упавшими с неба. Откуда они явились? Маленькая девочка была очень усталой; по дороге ей захотелось «сделать пи-пи», и она, мадам Рависсю; остановила автобус и вышла, чтобы помочь ребенку. Тогда-то она и увидела, к своему ужасу, что ботиночки девочки промокли и чавкают на ходу, а носочки были в песке. Возвратясь, она заметила, что и брюки мужчины также мокры. Они будто переходили реку вброд.

Долго еще потом мадам не могла выбросить из головы мысль, что эти двое явились прямо с неба, и что они имеют какое-то отношение к катастрофе самолета, хотя какое именно, она сама не могла понять.

— Вы говорите, что он — курильщик, — спросил Артур. — Вы уверены?

— Да: две пачки сигарет на остановках, и непрерывно; да еще искал, где бы купить. Думаю, что да! И не думаю, что он приходился девочке отцом: она так кашляла, когда он подходил к ней. Его собственное дитя давно привыкло бы к его запаху. А выйдя из автобуса, а это было на улице Виктора Гюго, он пошел прямиком к табачному магазину.

— Вам бы надо было стать детективом, — отметил Артур Хокни.

Ему нравились ее гальские манеры и ее облик: медлительность движений в сочетании с уверенностью.

Она готовила кофе для него в течение получаса; но зато когда кофе был готов, то он оказался превосходен.

— Вам понадобилось немало времени, чтобы передать эту информацию.

— Когда у тебя есть дело, то время бежит незаметно, — отвечала она. И в самом деле, казалось, что она обладает какими-то внутренними часами, которые идут «не в ногу» с ритмом всех остальных.

Должна с сожалением рассказать, что Артур провел с мадам очень приятную, но медлительную и томную, как она сама, ночь. Артур Хокни был и в самом деле влюблен в Хелен, но Саймон оказался прав, упрекая жену в холодности; в то время она была занята лишь ребенком; а невостребованная любовь приносит боль и нуждается в утешении. Присланная Артуру рождественская открытка от Хелен открыла ему глаза на его влюбленность: у него дрогнуло сердце, когда он получил ее.

Быть влюбленным в бледную, холодную, несчастную англичанку! Это вряд ли разумно или объяснимо, но это было так. Он рассматривал свою любовь как болезнь, которая должна сама собой пройти; нечто сходное со сломанной ногой или головной болью. За отсутствием ответного чувства, предполагал он, любовь остынет.

Но в то же самое время безответная его любовь делала его более впечатлительным, более откликающимся на симпатию женщин — одним словом, более живым.

Магазинчик «Табак» на улице Виктора Гюго привел Артура прямо к грязному, но знаменитому в окрестностях кафе, в котором околачивались сутенеры и уголовники — и из которого вела ниточка к сети борделей в алжирском квартале. А квартал этот, как подсказывала ему интуиция, делал деньги на торговле живым товаром. Квартал служил как бы промежуточным пунктом в пересылке женщин, детей и даже мужчин в домашнее и сексуальное рабство; процветал и расширялся более безопасный и гораздо более дорогой рынок детей для нелегального усыновления. Похищенные или «легитимно сиротствующие», а это был общепринятый термин, дети переходили из рук в руки по все возрастающей цене, пока не достигали потребителя, или покупателя. В основном, то были дети из стран третьего мира. Но от этого страх Артура за судьбу Нелл не уменьшился.

Он обрадовался, когда отыскал единственную оставшуюся в услужении (не говоря уж о том, что в живых) проститутку со времени катастрофы самолета. С тех пор переменилось так много женщин и так много содержателей притонов, что это было почти чудо.

Мария сидела и вздыхала, и накручивала на палец свои длинные черные волосы. У нее вид ребенка, подумал он.

— Я — респектабельная женщина, — дала она понять в самом начале разговора, — и занимаюсь этим ремеслом временно, пока не найду настоящую работу.

— Разумеется, — согласился он.