Судьбы икон в Стране Советов. 1920–1930-е

Зубаловский фонд. Рождение советских музеев. Кипение жизни в Мертвом переулке. «Распыление» частных коллекций. Какой музей станет главным иконным хранилищем страны?

Наиболее ценные частные собрания икон после революции перешли в собственность государства. Одна из лучших в начале XX века коллекция икон промышленника Степана Павловича Рябушинского, оставленная владельцем, спешно уехавшим за границу, сразу поступила в Государственный музейный фонд, как и брошенное собрание икон князя Сергея Александровича Щербатова. Наследники, жена и сын, фабриканта Льва Константиновича Зубалова во время революционных событий осени 1917 года пожертвовали его коллекцию икон Румянцевскому музею. Коллекция находилась в Москве в доме № 6 по Садовой-Черногрязской улице, когда-то купленном Зубаловым у железнодорожных магнатов фон Дервизов. Вначале особняк получил статус филиала Румянцевского музея, но вскоре был превращен в главное хранилище Государственного музейного фонда. Сюда, в так называемый зубаловский фонд, со временем были свезены тысячи икон из других частных собраний и учреждений. Исключительное собрание художника Ильи Семеновича Остроухова стало Музеем иконописи и живописи на правах филиала Третьяковской галереи. Оно оставалось в собственном доме Остроухова в Трубниковском переулке (ныне это здание принадлежит Государственному музею истории российской литературы имени В. И. Даля). Коллекция Алексея Викуловича Морозова, помимо икон включавшая собрание русского фарфора, гравюр и литографий, а также табакерки и старое русское серебро, после национализации превратилась в Музей-выставку русской художественной старины. Одновременно советская власть открывала в районах Москвы Пролетарские музеи для художественного просвещения масс. Так, в экспозиции 1‐го Пролетарского музея, открытого в 1918 году к годовщине революции, выставлялась старообрядческая моленная Рахмановых. Несколько сотен икон находилось в экспозиции Пролетарского музея Рогожско-Симоновского района на Гончарной улице. После его закрытия иконы поступили в «зубаловский фонд», а оттуда позже были распределены между музеями и торговой конторой «Антиквариат», которая продавала произведения искусства за рубеж. Бывшие владельцы коллекций, например И. С. Остроухов, А. В. Морозов и Л. Л. Зубалов в Москве, Н. П. Лихачев в Петрограде, В. Н. Ханенко в Киеве, вначале исполняли обязанности директоров-хранителей своих коллекций-музеев. Так, Алексей Викулович Морозов жил при собрании, расположившись в двух комнатах в новоиспеченном музее в своем бывшем особняке во Введенском переулке. Он сам занимался описанием коллекции, вероятно собственноручно писал инвентарные номера и клеил этикетки нового музея на свои иконы. А Николай Петрович Лихачев, который продал свое собрание икон Русскому музею еще до революции, до 1930 года выполнял обязанности заведующего Музеем палеографии АН СССР, созданным на основе его грандиозного собрания исторических документов.

Иконы – в Зубаловский фонд

Национализированное иконное богатство находилось в ведении Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Народного комиссариата просвещения (Наркомпроса) РСФСР, или, коротко, Музейного отдела, которым вначале недолго заправлял Игорь Эммануилович Грабарь, а затем Наталья Ивановна Седова, жена Льва Троцкого. С лета 1918 года в течение более трех лет Музейный отдел находился в доме № 9 в Мертвом переулке в Москве (ныне здание посольства Дании). До революции в этом доме жила знаменитая красавица, воспетая поэтами, писателями и художниками, Маргарита Кирилловна Морозова, урожденная Мамонтова, жена московского фабриканта, мецената и коллекционера русской и европейской живописи Михаила Абрамовича Морозова. Она и после революции оставалась жить в этом особняке, но теперь уже в подвале.

Эмиссары Музейного отдела спасали произведения искусства по всей разоренной стране, вывозя их из усадеб, церквей и монастырей в хранилища Музейного фонда, вели их регистрацию и распределяли по музеям. В особняке в Мертвом переулке побывало немало художественных и исторических ценностей. Реставратор и искусствовед Н. Н. Померанцев вспоминал события тех лет: