Судьбы изломанная нить. От Твари в Жрицы (СИ)

====== Глава 1 ======

— Тварь, дурная голова, тащи воду! — орала кухарка, ведь матушка Бобо ушла.

— Скууоро, — присвистнула Тварька и выскочила во двор, гремя тяжёлыми вёдрами.

Весёлый дом «Бонбонерка» располагался во втором кольце города Тугара после центральной крепости. Очень завидное место, рядом встречались ремесленные мастерские — поприличнее и не слишком грязные: швейная, сапожная, уф… юфелир был, там… через пять домов справа. Вдоль улицы тянулись сточные канавы, закрытые коваными решетками. Швейная лавка располагалась на другой стороне, домик доктора — через три дома левее. А управа Орденцев даже виднелась, если выйти на середку улицы — крыша башенки так и так била солнечными бликами в глаза. Говорили, золотая, но из веселого дома ходить туда никто не любил, метки блудницам ставили, нотации читали о спасении души и еще наказания назначали. Чаще всего — голодание для укрощения мят… мятешу… тьфу, вредного духа. Матушка Бо с радостью поддерживала Орденцев, каждый кусок во рту своих девиц считала.

Дом, внутренний двор для хозяйства и колодец в тридцати шагах ниже по улице — вот и все, что Тварька видела в своей жизни, далеко от дома ведь не пускали, да и мастера чаще всего сами прибегали по зову Матушки. Тварюшка обитала только в доме — вся уборка на ней уже лет, сколько пальцев на обеих руках и всего разов по большому, указательному, среднему и малому пальцев. Вспоминать, как пришлось этому учиться, — за любую оплошность лупцевали, не хочется.

Даже в храм Тварь не брали, псы Ордена могли увидеть чистое лицо полукровки, без метки бастарда. А за это Матушку наказали бы, а ее — и убили. Кто же вынесет сто палок! Тварька радовалась редким моментам — спокойно полежать на хлипкой подстилке под лестницей, ведь от прихода молочника и до первых петухов спать ей никто не давал.

— Лентяйка, где тебя носило?! — встретила служку мокрым полотенцем кухарка. — Быстро мой пол, за ночь заляпали!

Начался обычный день в «Бонбонерке». Предстояло вычистить, проветрить кабинеты после свиданий девочек с клиентами, сменить белье, натереть пол воском, подсвечники мелом, мыть посуду, стирать, носить воду! Ведь их веселый дом славился на весь Тугар и был самым дорогим, как говорили сами девочки. Тварь жила здесь с детства, когда еще прежняя хозяйка в строгости всех держала, тоже матушка Бо, но полукровка до сих пор не знала, что за название. Старая кухарка про этот вопрос как-то тяжелой рукой отвесила подзатыльник ей и сказала: «Не твово ума дело. Для богатеев небось завлекалочка, они и понимають».

А сейчас Тварьке было интересно, услышали крики Шинды «прынцессы» тутошние или нет. Они же дрыхнут до полудня, а тут такие вопли. Донесут хозяйке? Кухня находилась в дальнем углу дома, а окна выходили на хозяйственный двор, но стряпухин голос обычно слышно везде. Дверь из кухни вела через закуток в пролетный ход из двора на улицу. В том проходе в небольшой нише стояла бочка для воды, которую приходилось ей же несколько раз в день пополнять. Да уж, Благой не обидел Шинду голосом — мертвяка поднимет.

Матушка Бобо сегодня велела зайти после завтрака. Зачем? У неё уборка, стирки много, вчера было сто… эмм… толпо… столпотеве… в общем, кутерьма, клиенты так и валили. Прачка не справится, придётся вместе с ней гнуться пол дня. Матушка решила добавить работы? Но замечала ее только едва ли раз в год. Иногда. А то и реже. Иль? Эх, вот бы стать «прынцессой»! И сама же хмыкнула. Мечтай! С такой рожей, звериными ушами и клыками, скрюченными пальцами и хромой ногой только слепой и глухой выберет, да и то…

Пока Матушка с девками неспешно завтракала, Тварька успела освободить, ополоснуть ночные горшки и теперь расставляла их. Этот, с бурой вишенкой — Вирты, белый и с розочкой — Крейны, блестящий. Дыхнула на белый бочок, протёрла — блестит, загляденье! Не удержалась, глянула в отражение. То же самое, что и в бочке с водой, только бледнее. Вздохнула, красоты не прибавилось — та же бритая голова, так же торчат звериные острые уши, выпученные голубые глаза, не в чести в королевстве, острые подбородок и скулы, бесцветные ресницы и тонкие, чахлые, бровки, а на губы можно даже и не смотреть — бледные, синюшные. Нда, ничего не изменилось… Осторожно ставим на место, уси-уси! Теперь горшок Фитца — с синей кляксой, но он говорит — дракон, врёт, небось. И не дай Благой перепутать эти красивые посудинки — уши надерут, после этого они неделю горят так, что приходится спать на спине. А когда-то давно Тварь расколотила один, случайно, так до сих пор тошно вспоминать, отлупили ремнём с бляхой, до самой кости, тугие шрамы остались на всю жизнь. Так, скорее! Застелить постели, опрятно сложить разбросанную одежду, протереть пыль и вылизать пол в девичьей нужно! Ох, именно вылизать…

— Тва-а-арь! — заорала Шинда. Эх, мошка-блошка, уже поели, значит.